Любимый, тишина остроконечна:
едва ли увернусь… и сушь пустыни
привычно проникает в рот, беспечно
завязывает вечный бой с простыми
словами. Чайник закипает мартом.
Налей покрепче. С бледной лунной долькой…
Когда-то я рождалась в древней Спарте.
А мир с тех пор не изменился толком.
Мы тыкались столетия, слепые,
в соски – то матерей, то обнажённых
желанных… и Богов своих лепили,
и всем напоминали прокажённых…
А двадцать первый вывернул запястья,
да так, что духи прянули в кувшины.
Поскольку чудо – здесь – по нашей части.
Любовь тихонько спит на дне кувшинки…