Последняя надежда гнойной раной
Вдруг обернулась, ноя и горя.
Пахнуло мертвечиною с экрана.
И чёрной стала вешняя заря.
Сквозь тонкие словесные узоры
И праведность рисуемых картин
Вдруг видишь бесконечные заборы
И радость вездесущих бензопил.
Увиделись болота и пустыни,
Что заменили шумные леса,
Которым не стоять уже отныне.
И попусту весенняя гроза
Ударит в землю мёртвую. И нужно
За право жить и право, чтоб дышать
Платить на входе, всем, кто скупит дружно
Леса. И даже, чтобы не мешать
Им отдыхать от “быдла” недовольства,
Хвостом привыкшим преданно вилять,
Чтоб не лишать хозяев удовольствий,
Придётся просто-напросто стрелять.
И, зная соблюдение законов,
Смешно мечтать с лапшою на ушах…
Но издревле известно безусловно:
Помрёт осёл, а там – и падишах.