Чистый бокал, стол, тени за окнами;
гибель любви. И… как-то не воется.
Может быть, здесь я выдержу коконом.
Бабочкой – там, где можно раздвоиться!
Где у людей, ох, крылья и прочее…
Тех антураж, кто ангельски мечется.
Там за любовь смерть деткам не прочили.
И косяком в грудь нежность не лечится.
Мне на кровать и – словно бы заново -
преодолеть боязнь отрезвления.
В этой глуши нам быть только САМЫМИ -
чтоб оправдать свой бред появления.