Моя мама говорила на «идиш».
Собеседников ей не хватало.
- К нам идет дядя Иосиф, видишь?!..
Мама смеялась и у плиты хлопотала.
Дядя Иосиф и тетя Этя…
Их давно уже нет на свете.
Они соединяли маму
С местечком, где та родилась,
Как будто включали программу
С кодом: кровная связь.
Идиш пелся на всю квартиру,
Сквозь хохот звучали какие-то имена,
Руки летали, и, предшествуя пиру,
Над столом проносились древние времена.
Вытирая сладкие слезы смеха,
Мама говорила по-русски:
- Господи, вот потеха!
Надо перевести для Туськи…
И Туська – то есть я – слушал сагу
Про то, как жили мои предки.
Они имели к веселью тягу,
Они шумели, как листья на ветке.
Они пили в застольях густую вишневку,
Рядом блеяли овцы и мекали козы…
Они щедро питали меня, полукровку,
Дивной смесью поэзии и прозы.