В тяжелом дыму преферанса
Плывет мой азартный отец,
Заслуженный гений баланса,
Комбанка советского спец,
С дипломом университета
Ненужный стране китаист…
Шуршит перед ним до рассвета
Исписанный цифрами лист.
Начальник его, выдвиженец,
Партиец – он ценит отца.
Из пиковых всех положеньиц
Спеца нас выводят, спеца!
На что уж пьянчуга Касьянов,
(Не пил бы – возглавил бы трест!)
Но в дни составления планов
Касьянов как стеклышко трезв!
Еще вот питух – Евстифеев:
Бутылка, другая – не в счет!..
А где ты найдешь корифеев,
Чтоб так составляли отчет?
Теперь уточняю детали:
В партнерах начальника нет,
Сюда он не зван, и едва ли
За пулькою встретит рассвет.
Столешницу пеплом усеяв,
Приватно играют с отцом
Касьянов, Мишель Евстифеев,
Кассирша с холодным лицом.
В загадочном взгляде кассирши
Застыл поэтический понт:
Писала в гимназии вирши,
Однажды их слушал Бальмонт…
Но дело не в этом, не в этом,
А в чем – я позднее пойму.
Жених был корнетом, корнетом,
Жених был расстрелян в Крыму.
Цветок дооктябрьского быта –
Царит в эту ночь преферанс.
Казенная жизнь позабыта.
Касьянов мурлычет романс.