В час вечерний мы сидели...
(посвящается П. Бабуну-Бороде и ещё одному типу,
Германычу-2, зажавшим для меня банный веник)
***
В час вечерний мы сидели, млели, прели и пердели,
И, само собой, ****ели (как бывает. Иногда.).
Вдруг средь рокота насосов,
В ****еже многоголосом
Мне почудилась беда –
Будто кто-то смотрит косо,
Чтоб сказать мне «Никогда!»
У меня мороз по коже. То ли я не вышел рожей,
То ль инстинкт меня дерьможит, что вот-вот придёт беда.
Сидя в дружеской компаньи,
Пристыдил я подсознанье,
Матюкнувшись: «Цыц, ****а!
Ну зачем кому-то в бане
Говорить мне “Никогда!”?»
Словно шкварки, с вкусным хрустом всё шкворчит шестое чувство
И гундит, как Заратустра, как Эдгар Алланыч По:
«Друг, взгляни на эти лица!
Сдвинь плотнее ягодицы,
Чтоб сдержать беды напор,
Ведь беда уже стучится –
Никогда! О, Невермор!»
И беда пришла. Как грыжа. Как пробоины на крышах.
Ладно б – из ****ы на лыжах, или выстрелом в упор!
Нет же, хриплыми до скрипа
И скрипучими от хрипа
Голосами (мне в укор)
Два угрюмых голых типа
Пропыхтели: «Невермор!»
Правда, речь их шла на фене: «Заебал ты нас, Евгений!
Да вот *** тебе – не веник, хуй тебе, бля, с этих пор!
Тут, ****ь, только веник смочишь –
Ты, ***кс, и враз задрочишь,
И братве сплошной разор…
Можешь думать всё, что хочешь,
Но не думай, невермор!»
Та-ак, и хули мне стесняться, коль пошло такое ****ство?
Я считал, меж нами братство – красной нитью сквозь года!
Вот когда из вас попёрло,
Пострашней, чем нож у горла
Или в анусе елда:
Мне же с вашей голой кодлой
Не тягаться. Ни-ког-да!
А весна сквозит сквозь щели, типа кисти Боттичелли…
Да ****ь мой лысый череп! Неуместен наш раздор
из-за веника, к тому же.
Да кому он, нахуй, нужен –
Сраной флоры чахлый флёр?!
В уголок зажмусь поглубже:
Невермор так невермор!
Впрочем, «Nevermore!» отставить! Не в ****у английский славить;
Чё б нам не «jamais!» каг’тавить по-фг’анцузски – это да!
Нате веник вам, браточки,
Парьте яйца на полочке.
Я желаю вам добра,
Скромно сидя в уголочке и пиша все эти строчки
С верой в после «никогда».
18-19 марта 2004 г.