Адам Рогуский родился в январе 1980 г., проживает в Варшаве.
С оригиналами произведений можно ознакомиться на http://republika.pl/cocteautwins/
МИЗАНТРОП
МАСКИ («Pod lodem pulsuje ogień…»)
Подо льдом бьётся огонь,
в пустынных песках течёт вода,
за ненавистью кроется любовь,
тёмная сторона луны ясно видна,
итак не мысли обо мне превратно,
ведь голая правда скрывается внутри,
ведь суть дела кроется на дне.
Где-то под пластами обыденных перебранок.
АЛКОГОЛИЗМ («w moim kalendarzu…»)
в моём календаре
вместо дней проходят ночи
даты мчатся и сливаются
в калейдоскопе, в кошмаре
ожидаю, забываю
праздничные минуты и ураганные вечности
утром умираю, вечером рождаюсь
и скрупулёзно считаю
вливая в стеклянные губы рюмки тиканье часов
сколько уже времени рухнуло
в пропасть с недостижимым дном
из целой палитры цветных часов
пространство времени цвета мутной воды
ГЛАЗ ВМЕСТО ЛУНЫ («brudna nocna pora, wyłania się księżyc…»)
грязная ночь, восходит луна
во сне я одеваю на неё маску
луна моргает рядом – управляю её взглядом
о, как приятно быть демоном
а внизу шальная мигает светелка
лабиринты улиц, маленькие машины
домики и людишки как микробы
как плесень этого света – всё как на ладони
кровь взыграет как посмотришь
(внизу крик – боятся, что я объявляю конец)
судорожно сжать ладонь смять всё в горсти
о, как приятно быть демоном
ЗАМЕЩЕНИЕ («czuję jak wnikam w aglomerację…»)
чувствую как проникаю в агломерацию
подушечки пальцев стираю о банкноты
выдыхаю себя с папиросным дымом
моим потом пропитаны трамваи
кран деликатно смывает слои кожи
голос обсосанный комнатой
несётся по крышам и исчезает
сплевываю – и мои клетки пронизывают асфальт
ежедневно ступаю
по тротуарным плитам надгробий
и что ни шаг меня всё меньше
НОЯБРЬСКАЯ ПРОГУЛКА («spacer…»)
(Брыльскому)
прогулка
шаг за шагом
как обычно прохаживаются
первого ноября
когда всё уже прошло и опало
Северное* выглядит как огромная миниатюра города
(и даже такси)
прогулка
шаг за шагом
шагают
шесть стоп
дюйм от небытия
–––
* Кладбище в Варшаве.
БЕКСИНЬСКИЙ («Tomasz Beksiński to zrobił…»)
Так сделал Томаш Бексиньский.
Он отвернулся от двухтысячного года
И ни с чем отошёл Панургом,
попал в такое время, в котором не мог отыскаться.
Не мог отыскаться – итак, пропал.
Итак, Бексиньский это сделал, устроил одним замахом,
Точно в сочельник вошёл и уже не вернулся с крипты.
Теперь он получил, наконец, покой, и неважно, свят ли
и так это переведено с ошибками, по-своему.
–––
Томаш Бексиньский – журналист, покончивший с собой в сочельник 1999 года, потому что не хотел больше жить в таком мире.
БАБОЧКИ («Widziałem, jak…»)
(Магде)
Я видел, как ты
подбираешь с земли мёртвых бабочек,
осторожно, двумя пальцами взяв, подносишь
кладёшь на ладони
и лёгким взмахом шлёшь в небо
где они переливаются в луче солнца.
СТАРАЯ СТРОЙКА («stare budownictwo przestronny pokój…»)
старая стройка просторный мир
широкое окно выходит на восток
великий светлый мир старая стройка
потолок где-то высоко уже может быть в небе
кровать почти пуста снежно-белая постель
уберём перегородки и здесь остановится
старая стройка просторный мир
потолок где-то высоко голоса несутся
этот дом каменный
этот дом кирпичный
всего за несколько минут
разнесём мы криком
© Adam Roguski 2002
КИСЛОРОД И МЁД («tlen i miód, i słód, i wanilia, mieszają się…»)
кислород и мёд и солод с ванилью смешались
сиренью и ребёнком пахнет твоё тело,
когда ты рядом спишь
я вдыхаю твой запах, ты пахнешь туманом
чуткостью июльской теплой ночи
кислород и мёд и солод, сон, секс и шок
кислород и мёд и солод с ванилью смешались
сиренью и ребёнком пахнет твоё тело,
когда ты рядом спишь
пока не усну хочу сорвать цветок твоих губ
разбиться пенной волной о берег
потерять сознание ради единства сердец
могу ли я считать тебя мягким наркотиком?
необходима ли ты мне как свет и пища?
если бы я мог знать…
пока не усну хочу сорвать цветок твоих губ
разбиться пенной волной о берег
потерять сознание ради единства сердец
преобразиться в вечный поцелуй
© 2000 by Adam Roguski