В грязном затхлом подвале среди помоев и пыли
Ты отдыхаешь на грани, нереальности и были,
Лежишь среди пауков, голодных крыс и тараканов,
В тебя впиваются их зубы острым лезвием капканов.
Они тебя не тревожат твое сознание в тумане,
Никто не думает о загнанном паршивом наркомане.
Не в состоянии думать, парализован и контужен,
И даже смерть не забирает, ей такой урод не нужен.
Жизнь протекает в сгнивший мозг как мимолетное мгновенье,
Ты не испытываешь боли в голове твоей забвенье,
Но через несколько часов ты вновь проснешься одиноким,
И вновь увидишь все, что было так безжалостно жестоким,
Попав вновь в лапы реальности, которой ты безразличен,
Ты ощутишь чувство фатальности, как ты ничтожен и безличен,
Нарисуешь свою рожу в чьей-то обставленной квартире,
И вновь игла войдет под кожу в местном уличном сортире.
Пелену со зрачков смоет величие гадости,
Но это жизнь в цепях оков без ощущения радости,
Блаженство черного кайфа тебя возьмет в свои объятья,
Смеясь, костлявыми пальцами, оденет в свое платье,
Но ты еще не сознаешь, что жизни срок твоей подсчитан,
Он как затрепанный блокнот до каждой строчки перечитан,
Разорван в клочья и выброшен сгоревшим ворохом пепла,
Ты просто начисто выпотрошен, твоя душа давно поблекла.
Любовь и ненависть к жизни бредят в отсталом мышлении,
Но поздно каяться теперь о совершенном преступлении.
Тебе все хуже и хуже в глазах застыла тревога,
Под ними грязные лужи, но жизнь наказывает строго.
И твой уход из этой жизни не коснется общественности,
Поверь, никто не понесет за твою душу ответственности,
Никто не вспомнит и никто своей слезы не уронит,
И как собаку тебя, где-нибудь, на свалке похоронят.