Сначала тихо, а затем всё громче начинает звучать Реквием Моцарта. Чёрный экран постепенно становится красным, вернее цвета красного дерева, как будто камера нацелена в упор на какое-то изделие из него и не в фокусе. камера медленно отъезжает, и становится понятно, что она действительно была в упор наведена на какой-то предмет мебели красного дерева, который при дальнейшем деижении камеры назад оказывается венским стулом. Сквозь спинку видно проваливающееся за горизонт оранжевое солнце. Камера продолжает отъезжать и слегка подниматься, и становится видно, что стул стоит наверху огромной кучи мусора. При дальнейшем движении камеры оказывается, что куча эта простирается во все стороны до линии горизонта, за который проваливается всё более красное солнце. Тут и там к небу поднимаются дымки. Зацепившись глазом за солнце, камера начинает приближаться и опускаться, пока мы сноеа не видим крупным планом стул. Последние солнечные лучи играют на его лаке, так что кажется, что по нему бегают маленькие язычки пламени. Однако в тот момент, когда верхний край солнца скрывается за горизонтом, они не пропадают, и становится ясно, что это действительно пламя, которое растёт и вдруг как-то разом охватывает весь стул с воем и треском, который отчётливо слышен даже сквозь мощное звучание реквиема. Стул сгорает, разваливается на части, и вот уже только куча тлеющих головешек, багровеющих в сгущающейся тьме, напоминает о его существовании. камера ещё приближается и нацелена на эти тлеющие и гаснущие головешки, крупным планом следит за угольками, и когда гаснет последний из них, наступает темнота. С новой силой начинает звучать реквием, и по чёрному экрану тлеющими угольями идут титры.