По коварным лианам изогнутых ног,
соединяя пространство с безвременьем,
недовольным удавом сползает чулок,
извиваясь в полночной, удушливой темени,
пропитанной желаниями — насквозь.
И — не замечая уже ни часов, ни даты —
сомнения вырви свои — и отбрось,
как, выдирая чеку, швыряют гранату.
И — сразу же! — накрой её телом своим,
чтобы не зацепили осколки благоразумия,
расчёта, неверия, трусости и
отдайся на волю инстинктов. Везувием
полыхающим, в небо ночь опрокинется,
пальцы сплетутся в ликующем танце.
Мир не изменится, звёзды — не сдвинутся,
но что-то появится в вас самих
и останется.