По утрам, еще до машин помоечных, размазывающих пыль в жижу и грязь, гуляет по улицам ветер разбойничающий, зимний песок, поднимающий всласть. Он завывает, как моя собака, оставшаяся одна и ждущая людей, он взывает к уборщикам, стоная и плача, призывая очистить дорогу судьбы моей. И каждое утро по этой дороге – между Марьинским проездом и Таврической-красотой, иду со своей собачонкой быстроногой, начиная день с надежды простой. Как в молитве прошу избавить от скорби, как в молитве прошу меня не гневить, нищеты миновать, а ветер недовольный песок сыпет, чернила высушить.
По утрам,
еще до машин помоечных,
размазывающих
пыль
в жижу и грязь,
гуляет по улицам
ветер
разбойничающий,
зимний песок,
поднимающий
всласть.
Он
завывает,
как моя собака,
оставшаяся одна
и ждущая людей,
он
взывает
к уборщикам,
стоная и плача,
призывая
очистить дорогу
судьбы моей.
И
каждое
утро по этой дороге:
между Марьинским проездом и Таврической-красотой,
иду со своей собачонкой быстроногой,
начиная день
с надежды простой.
Как
в молитве прошу
избавить от скорби,
как
в молитве прошу
меня не гневить,
нищеты
миновать,
а ветер недовольный
песок
сыпет,
чернила высушить.