О.З.
Я молод был, а ты была юна,
Легка, непредсказуема, наивна,
Свежа, как сад вишневый против ливня,
И словно зайчик солнечный ясна.
Ты только пробуждалась ото сна,
Пытаясь мир понять интуитивно,
А он мерцал волшебно и призывно,
И было время действия весна.
Шли годы, но весна была с тобой,
А, может, ты сама весною стала.
Пусть эту тайну задник голубой
Хранит от чутко замершего зала.
Зал восхищен, повергнут, покорен.
Овация! Ты вышла на поклон.
Е.А.
Я был чуть старше. Ты была юна,
И, кажется, хотела быть взрослее.
Как девушка из-под пер Бердслея,
Была ты вызывающе стройна,
В глазах таилась бездны глубина,
И снова вспоминалась Соломея,
И думалось, что вряд ли кто сумеет,
В них погрузившись, донырнуть до дна.
Поэтому, а может вопреки,
(Искать не стану строгих объяснений)
Тебе читал я новые стихи
Практически с листа, до исправлений.
И это длилось многие года.
Ты слушала. Хвалила. Иногда.
Н.О.
Я взрослым был, а ты была юна.
Мы были врозь и в то же время рядом,
Как нежный тонкий привкус винограда
И терпкий вкус созревшего вина.
И был театр - великая страна -
Под вечным фейерверком звездопада,
Где самая желанная награда -
В твоей душе открытая струна.
И мне ее мелодия слышна
Была порой отчетливее прочих.
Как жаль, что муза-девочка ушла,
На память подарив так мало строчек...
Но музы, видит Бог, всегда правы.
Сам удержать ее не смог, увы.
А.П.
Не молод я. А ты опять юна!!!
Как в этом мире все несправедливо...
И замок, что возводишь кропотливо,
Смывает набежавшая волна.
В стихах пестрят другие имена
И строчки изгибают прихотливо,
Но вдруг, как взрыв - прозренье!
Что за диво? Как мог не видеть? Вот же, вот она!
Все наконец-то стало на места,
Черчу слова на полосе прибоя,
И мы уже ровесники с тобою,
По крайней мере, на два-три листа.
Но в ожиданьи новых перемен
Я ставлю в посвящении N.N.