Кёльн во мне кричащий, Кёльн над Рейн рекою,
что ты окаянный делаешь со мною?
О тебе неблизком я всего лишь слышал,
а вот стал родным ты. Как такое вышло?
И, утратив скромность, с каждым днём всё пуще
о тебе я грежу в Беловежской пуще.
Ни во сне, ни даже, выйдя на охоту,
не собью хмельную до тебя охоту.
Знают мою слабость зубры да медведи,
распеваю песни им о первой леди.
Ты лети к ней птицей, плач моей гитары.
Сам себе кажусь я не таким и старым.
Да к тому ж с годами, понимаешь ярче,
что жену чужую обнимают жарче.
И опять сквозь пущу в Кёльн ищу дорогу,
а душа-шарманка косит под Серёгу.