Трещит огонь декабрьских каминов,
Я у окна грущу, уют создав
Малюсенькой лампадой, света клином.
Отгородил себя от всех держав
Своей державой мысленного ряда,
Пока всех манит власти кабала
Мне в сфере власти большего не надо,
Чем этот край рабочего стола.
Но стук крупинок льда о подоконник
Сейчас внушает мысли лишь о том,
Что в темноте стоящие иконы –
Последнее, чем дышит этот дом.
И я, закрыв глаза, как вечно в вечер
Прогуливаюсь вдоль знакомых мест,
Я слышу смех и сбивчивые речи,
Я вижу их расчетливый подтекст.
Искрой глядят распутные витрины
Размазывая серую смолу
Рассыпались осенние картины,
Поземка перечерчивает мглу,
Шуршат подолом молодые ёлки,
Мой разум среди них, но все ж один,
За снежной тьмой не видимы осколки
Далеких звезд, упрятанных в кувшин,
Трамвай, скользя по лезвию мороза,
Полозьями перерезает лед.
Жить для меня так рано стало поздно
В том мире, где меня никто не ждет,
Вне разума, в тени от света лампы.
Декабрь все сквозит из пустоты,
Усталость и декабрь – просто штампы,
Чтоб спрятать предначертанность судьбы.
Что будет дальше: снег и мокрый ворот
Сознания, вернувшегося вновь.
Ах, знаешь ли, бездушный зимний город
Что значит неподкупная любовь,
И есть в тебе хоть что – нибудь от правды,
От правды, той, что нужно только мне,
Тому, кому своя судьба – отрава,
И кто другой не ждет в такой зиме?
Ведь хочется быть радостным и легким,
И счастье обрести в конце концов,
Собрать повсюду маленькие крохи:
Оставшуюся кое – где любовь,
Сложить их, убедиться в их прекрасах,
Доверие всецело оказать,
Но даже к человеку в желтой рясе
Оно бесследно стало исчезать.
Не зная, чем питать существованье,
Огней и звуков сумасброд кляня,
Я жду прикосновенья нежной длани,
Той, что способна понимать меня.