Сгоняет ветер-хулиган листву опавшую - к ногам,
меня знобит, бросает в дрожь, как будто ты мне снова лжешь.
"Семья" - иллюзию цепей давно разрушил Гименей,
"зов страсти" охладевших рук похож на глупую игру.
Зачем тянуть, ведь я права, наш диалог – игра в слова,
мы вяжем кружева из слов - силками - удержать Любовь.
Зачем… Вода и зерна есть, а клеть пуста - остыл насест,
Любовь не выдержала плен моих обид, твоих измен,
и я завешу зеркала - любовь в неволе умерла.
Не лги, ты лучше промолчи глухонемым, мы - палачи.
Зажгу покойнице свечу, к утрате память приучу,
не дам вскипающим слезам прорваться лавой - жечь глаза.
Когда-то до эпохи лжи меня пьянили миражи,
Теперь от ясности – темно, зияет полночью окно.
Молись моя виолончель - простить судьбу за стынь ночей,
за сумрак одиноких дней. Пусть Лета скрыла б их на дне,
среди сгоревших кораблей, к золе - золу души моей,
- да упокоимся на срок, который нам отмерил Бог.
Тебе, по пустырю судьбы осталось шага три ходьбы,
дурным бурьяном заросло там похороненное зло
и темнота… и ночь давно осела в черное вино,
в нём - горечь, терпкое оно, но всех милей - его одно
едва пригубишь - вновь кино - все про меня, опять и сно...
ведь сердце памятью полно, хоть ты твердишь - мне все равно,
да вот забыть, нам не дано... и помнить, помнить суждено...