Темнота поползла к темнотище, и день раскалённый
Раскололся холодным неднём, одиноким и длинным,
Фортепьяные клавиши стали предиким зверьём,
И на их голоса наросли перепонки огня.
Пластилиновый кактус окна окунулся в меня
И увидел меня – с переполной душой-полыньёй,
Неизменно чумной, грустноглазой и светло-солёной.
А вчера на иголке его, неземной, незелёной
Вырастало – уже не смешное – молчанье твоё.
Сотворить себе утро и стать – и весельным, и сильным?
Но смотри: невесенние тучи уходят, не ждя.
Это души надкушенных яблок сиянием синим
Возвращаются в небо по медленным струям дождя.
Истончились точёные сны навеснi и ресницы –
Точно дни-близнецы, что уже невозможно сличить.
И становятся точками в оке стрижи и синицы.
Это – трение, трение; физику надо учить.