Вчера была ужасная слякоть, промозглость. Люди, мои ближнии куда-то спешили, ругали слякоть. Да! Они ругали слякоть, а не себя за то, что погрязли в собственной слякоти, бессовестности. (Но смеюли ли я обобщать, обвинять?.........)
Жаль.
Слякоть была мягкая. Вымокли ноги, но вымокли в мягком - даже не было холодно. Главное: мягко и так как положил Бог погоду на этот день. Сейчас пишу и жалею, что не встал на колени и не поцеловал эту слякоть, попираемую, ругаемую слякоть, холодную, но мягкую слякоть. В чём вина слякоти? Кто ответит? Она безвинна. Её вина в том, что по ней шлёпают, топчут ногами, ругают матными (мутными) словеси.
Хотел подарить ей всё нежное, что в душе. А там - ничегошеньки, остывающие угольки и птичка, но она спала очень крепко - это, видимо, гашишь так её усыпил. Я тогда достал эти остывающие угольки нежности и чуть-чуть погладил её по волосам. Вот убогость моей нежности: остывающие угли и крохотная укуренная птичка. Потом она поехала домой - один уголёк доживал в её волосах. Довезёт ли она его до дома (дома ли?). Но может эти обмылки нежности - и самые искренние.
Я боюсь девушек. Боюсь, как любопытный ребёнок, сданный в детский дом за то, что у него заячья губа и на руках по шесть пальчиков. Вспомнилось: "Между пальчиков - небо синее". А ведь это так. А самое синее между 5-тым и 6-тым...
Буду сегодня в своей логотипной конуре искать что-то обнажённое, холодное - замерзающее. Мне нужно кого-то погреть. Но мне самому холодно - озноб бьёт. Боже, а если я тайно хочу греться о то, что хочу найти в этой своей конурке. Тогда я лукавлю. "Залезая на крест - Хрситом не грейся!" Дай, Боже, мне избежать этого.
Хочу глаз! Я не требую - просто очень прошу и хочу увидеть глаза. Я знаю, просто мне нужно самому доработаться до этого. А это - "напряжение нежности" - и тогда я увижу глаза. Заглаза - глаз не увидишь. Но и заглаза я заведомо люблю глаза. Сохрани, Господь, глазки! - И корявенькие, и косенькие, и пушистые, и с камешками, и с слепотой. Любые глазки полюби, мой Господи! Наверное, даже есть молитва про глаза...... (Если - нет, то пусть она музыкой голых ветвей явится мне). Они - есть религия нашего убогонького (хотя бы за чаепитием) существования.
Можно я поцелую вас в глаза губами? - Вот как будто и утро.
У глаз просите прощения - они не смогут обмануть - это невероятно. Так и моя Полиночка, когда я дремал приходила ко мне за помощью, там был не человечек, не эмбриончик, а просящие помощи и прощающие глазоньки. Глазоньки моей нерожденной Полинушки.
Вот придёт зима, и она присядет нежно мне на ладонь, как снежиночка из июньского юного цветеня нашего Питера. Она будет улыбаться, а я плакать.
Я плачу - это от красоты. Но я не горжусь этими слезами, они просто могут быть во мне, также как на твоей фотке, где ты опустила глаза и грустишь - там (на фотке глаз нет, а я их вижу. Я вижу твои глаза через твою грусть, через твои слёзы.)
Хочется попросить прощения. Прости меня!
Сегодня я приглашу её поехать со мной завтра на старенькую дачу. Там живёт мой друг - пони. Она болеет СПИДом. Сней не хотят общаться, хотя травки, покошенные заборчики, забытая прошлыми Фирсами утварь любит её. Мы часто гуляем с ней (зовут её Ксюшка). Разговариваем с ней. Она любит со мной говорить, хотя больше Ксюшка смеётся, а мне этого только и надо,- тогда её реснички танцуют, суетятся от смущения. Ксюшка тебя полюбит тоже. Надо будет не забыть купить ей "Твикс" - Ксюшка любит его и всегда со мной делится.
Потом мы вернёмся в город. К вечеру. Солнце ещё не зайдёт. Я имею ввидуто, что мы успеем вернуться, и, что Солнце, когда зайдёт застанет нас дома.
Хотя я заврвлся - у меня нет дома. У меня нет ощущения дома...
А когда мы последний раз катались на трамвае (на крыше которого ещё трава росла и неколько васильков) ты нашла под сиденьем литок бумаге на котором был написан твой телефон. Потом ты долго сдерживала слёзы, но всё таки расплакалась. Я всё собрал в баночку. Теперь у меня есть твои слёзы. И когда тебе больно - я всегда чувствую твою боль, я закапываю свои глаза твоими слезами из крохотной пипетки. Мне кажется, что тебе должно становится лучше и боль благодарнее.
-А ты полюбила бы меня, если бы у меня была голова слона?
-Так ведь ведь у тебя и есть голова слона и хобот есть. Мне всё равно с головой слона или человека... Мне всё равно кого любить. Ведь ты во всём, мой человечек с головой слона.
-Я спросил тебя грубость?
- Да. "Да" - как нет.
Заходили товарищи по работе и рассказывали под каккую музыку лучше трахаться. Мне сложно говорить об этом, я ведь не знаю, что такое трахаться, заниматься сексом, любовью. - Я ёжик без иголок когда приближаюсь к тебе, а музыка рождается новая, появляются первые аккорды, когда я приближаюсь к тебе..... приближаюсь к горизонту. Эх.
Через три дня стану жёстче. Сейчас никак нельзя. Нужно дописать девочку, играющую на флейте у помойки. Она играет всегда или у церквушек или у помоек.
Нет через три дня я стану мягче, я стану водой, ведь я буду рисовать девочку играющую у церквушки на флейте. Успеть бы к добру, к ссору, к человеку.....
У дяденьки без ног застряли колёса в трамвайных путях. Ты рванулась к нему, подхватила его своими крылышками и исчезла с дяденькой без ног. Я хожу ищу тебя, а тебя всё нет. Боже, сколько ещё таких дяденек без ног? А ты одна. А я не могу просить тебя быть только со мной, помогать переносить-перепеленовывать их. ты сказала: "Что это твоё, что это твой нательный кресик."
Запластилинить все щели в квартире и лечь умирать. Нет. Лукавлю, искушаю Его. Так нельзя, так не можно, так невозможно. После - боли много будет другим,да и кто придёт поболтать с моим другом - пони. Ты! Только ты и придёшь.
Трогаю тебя всю-всю облаками и радугами, а вот руки сводит (не имею права руками), что-то не велит. Ты меня понимаешь. Не сердишься. - Мы пьём чай на крыше с Ксюшкой,- она своим очаровательным куцим хвостиком размешивает сахар в моей кружке. Красиво и здорово!
Наш Город болен. Объявляем его заповедной зоной. А палаты-то все заняты. Есть коечка в корриоре, на ней вчера умерла старенькая-старенькая поэтесса, она никогда не записывала свои стихи,она знала их наизусть.
Наш грод отказывается есть и пить..... на капельницах только и держится. В капельницах - родниковая водичка настоянная монашком) на ромашках. Он поправиться. Он выздоровит. Но он уйдёт в леса - дышать, не думать и молчать. Наш город болен - наш Город оставит нас. Или мы.....
Помилуй.
Помилуй.
Помилуй.
Твой голос из стрекоз Катманду режет на кусочки сердце. Склеиваю "суперклеем" - всё рассыпается, всё вдребезги, всё по-честному. Пусть питается птичка этими кусочками сокрушенного и раскаявшего. Пусть. От этого мне гораздо Богоощутимие.
Не милуй!
Не милуй!
Не милуй!
Говори, смейся, сердись, ругайся,- но только не молчи. Вот моя жестокая просьба к тебе, к тебе, к тебе.
На выходных буду думать, почему твоя сестрёнка всё время ходит с серебряной корьочкой с клювиками птиц. Если я догадаюсь, то собственно ничего не произойдёт, только опять закапает с крыши на пустую подушку боль...... кап-кап-кап...ель. Весна что ли?
Уберите весну!!! Выключите весну! Запретите весну! Она причинит боль Ксюшке, а у неё сердце слабенькое. А ведь если подумать, то не один человек не видел Настоящей Весны! Может ощущал - но не видел. Весна - только внутри. Она всё разрывает долгожданной зеленью: зёрнышки, асфальтики, трещинки - а это больно. Красивое - всегда больно! Настоящее всегда страшно.
Шёл по улице, подслушал разговор девушки и молодого человека:
-Ты куда сегодня пойдёшь лечить свою душу?
-Я поеду в лес. А ты.
-А я в цирк! Там так смешно! Смех лечит!!! Пойдёшь со мной?
-Пойду, если ты хочешь....... Потом полечу.
-Куда полетишь?
-Ну, хотябы в Непал.
Они взялись за руки и пошли в цирк. Мне не захотелось идти за ними.
Тут ко мне подошёл читенький бомжик и сказал: "Не расстраивайся. Я все билеты скупил и сжёг. Они не попадут туда". Бомжик исчез. Исчезла молодая и красивая пара. Исчезла боль. Я затаился на чердаке и до утра слушал воркование оранжевых голубей. Ты была дома - и вся моя эта аказия приснилась точь-в-точь. Кто же мы друг другу?
Помню, как я болел зимой, и ты пришла ухаживать за мной с земляникой!!!!! Я думал, что умру - сердечко в капельку превратилось.... Ты всё вымыла, проветрила и хотела убрать паутинку с мохнатым паучком с потолка. Я попросил не трогать его и его жилище. Мы в болезни с ним как-то сдружились. Он на своей слюнке спускался ко мне на лицо и играл моими губами. А мои сухие губы от его игры шептали: "Ильюха, ты не чужеродный элемент." Когда я поправился, он пошёл искать других близких, болезных,грустных. Но эта твоя земляника зимой!!!!!! - Я знаю, у тебя есть волшебный прутик, бархатящийся листиками. Как очаровательно!!! Ты и волшебная палочка. Волшебная палочка и ты!
Истошный извращенческий вопль газет. Прости! Но я не буду больше тебе выписывать никакой прессы... Потому что ты начинаешь нервничать и отдирать кусочки обоев с телефонами своих прошлых и делать из них злых оригами... Я книжечку тебе куплю про то, что не надо ничего продавать и покупать; нужно брать и дарить. Ведь ты же добрая.
Караулили дождик. Пускали кораблики. Вылавливали Лики. и НИКОГДА не смотрели совершенствующийся от злости телевизор. Это было только с тобой, мой мышонок.
Да и врядле и поняли бы о чём там шла речь. Ха. (Нет - не от злобы ухмыляюсь.) Мы смотрим с тобой цветы - это то, что никогда не надоест. Мы будем смотреть с тобой цветы до тех пор пока они незаметят нас, и мы тоже станем цветами...... обязательно полевыми: - там горздо меньше людей и вероятность быть раздавленными - очень мала. Мы смотрим цветы.
Мы - цветы