Стихи

Реличная
Майский снег лез из облаков,
Трава хрустела под ногами жуков,
Кривые звезды небо везли,
Солнце плясало уезжало из лип.
Ветер махал руками,
Верил в камни и даты,
Дул в бокалы гремел сапогами
По крышам воды по земли подвалам
Луна-собака выходила из дома,
Совала в карманы темных граждан,
Улыбалась ртом, дрожала руками,
Пела свои гимны. Однажды
Я подавился селедкой,
Застряла в горле, не падает, падла.
Однажды я наблюдал глазами
Остатки росы на ресницах бумажных.
Застегну на брюках молнию,
Надену на ноги сандалии,
Послушаю песни в поле вьюг, -
Отваги моей медали.
Уйду из лета в ночи слизь
В лесу ловить круглых ежей.
У меня просто сигареты кончились
И поздно уже
Паники нет, движения нет,
Сижу на кровати смерти жду.
Пообедал бы, был бы обед
Попил бы вина, было бы вино
Смеялся в усы, чай пил,
Шифр оказался верным,
Над головой чайки
И слов пустых километры.
Наверное, осень засунет август
В петлю из корявых листьев,
Наверное, осень сметет декабрь
Метлами белых писем.
Перебирал гречку,
Лук на доске резал,
В кастрюле варил кашу,
Из дома уходил трезвым.
По городу гулял
В темных очках,
Ногой оставлял следы на земле,
На приветствия не отвечал,
Молчал. Жил сто лет...

Паустовский
Если сказочной, темной ночью
В двери ко мне постучит незнакомец,
Я ему открою, я не боюсь никого.
Если я - спокойный и добрый -
Стану вдруг кровожадным и нервным,
Значит, я перестал быть спокойным и добрым.
Если мой холодильник хочет
Положить меня на одну из своих полок,
Я не допущу такого цинизма.
Если на моей кровати Паустовский
Пишет рассказы о диких животных,
Я не удивлен, - я никогда не читаю Паустовского.
Если на улице нет больше улицы,
Если в моем городе нет больше города,
Мне наплевать, - я никогда не был фанатом Саранска.

Февралек
Хожу по дому, в кому впадаю,
Снег не тает, пчела не летает.
Я не купаюсь в реке, грибы не собираю.
Хожу по дому, в кому впадаю.
Попил чай, да лег.
Май далек.
Кругом февралек...
Меня подождет разогретый ужин,
Меня подожжет уничтоженный уголь,
Люди на улице меня испугаются.
Меня забоятся друзья детства,
Мне улыбнутся враги секса,
Мне скажут "вольно" полевые командиры.
Я потеряю сознание, я впаду в кому,
Плюну в колодец, вырою яму другому.
Кругом все мертвые, но я не стрелял,
Я сам без ружья.
Я тело профессора Доуэля.
Попил чай, да лег.
Май далек.
Кругом февралек...

День как пальто*
Рано проснулся, дома никого - один.
Боюсь, хожу с ножом.
Солнце высоко, поднял глаза, уронил
Слезу умиления.
Мять сигарету, нет спичек.
Чистить ботинки, ездить на велосипеде.
Делать аборты, выпивать пиво.
Прийти с работы, уйти из жизни.
А день такой теплый, как пальто.
Адень пальто в теплый день.
Ветер поднялся, поднялось настроение,
Взорвался школьник, упало здание.
Кончились деньги, началась война,
А я надену пальто и сижу на стуле.
Мои уши отражаются в луже,
Разговоры контролируют спецслужбы.
Чай отравлен, тыл заминирован.
Будут пытать - сдам всех.
А день такой теплый, как пальто,
Адень пальто в теплый день.
* - Орфография намеренно исковеркана для сохранения радости восприятия песни

Родион
Родион проснулся, вышел во двор.
Надо похмелиться, Родион берет топор.
Топор наточен остро, удобен для рук.
Родион выходит убивать старух.
Родиону надо выпить, голова болит давно,
Родион берет топор и идет искать вино.
Надо выпить! Надо выпить!
Вот эта улица, вот этот дом.
На четвертый этаж, не пользуясь лифтом.
Он открывает ДВЕРЬ отмычкой своей,
Голова старухи торчит из ДВЕРЕЙ.
Он кидает топор, но рука дрожит,
Топор летит мимо, старуха бежит.
Промахнулся! Промахнулся!
Родион в непонятках от такой ерунды,
Старуха кричит, окружают менты.
Родиона вяжут и ведут в воронок,
Последняя надежда - взведенный курок.
Прицел сто двадцать, квадрат номер пять,
Получи маслину в репу, старая Канистра!
Вот тебе, бабушка, бабушек хватит на всех!

Дедушка танцует
Вот вам декорация - свет моей свечки.
Все мои песни - гнилые увечья.
Мой вселенский стих и мое искусство:
Матросов в Берлине, Гастелло в Иркутске
Я пойду за сигаретами, за пивом, за тобой,
Я пойду за кем угодно, за Китайской Стеной.
Я пойду посмотреть на мужчин и на женщин,
Я хочу у них увидеть красивые вещи.
Кашлянуть, выплюнуть праздничным, солнечным зайчиком.
Пиво пью, солнце светит на меня из-за туч, весело.
Закурил, дым пошел из меня, минус тридцать, холодно.
На снегу прыгает мертвая, глупая ласточка.
Каждому, всякому, разному будет все поровну,
Кому светом, кому тенью, кому миром, кому порохом.
Дедушка на площади танцует виртуальные танцы...

Преступник
Я часто гуляю по улице,
Курю и смотрю по сторонам.
Иногда ко мне подходят прохожие, говорят:
"Дай покурить нам".
"Сам стрельнул", - отвечаю обычно,
Иду себе далее, хлопая туфлею
И никто не знает, что час назад
Расчленил человека...
В своей кухне я.
Я позавтракал рыбными консервами
За одним из этих беленьких столиков
И, наверное, стал после этого я
Али Баба...
Али сорок разбойников.
А меня уже сфотографировали,
А у меня дом полиэтиленовый,
Я самый лютый враг вегетарианства,
Питаюсь воробьями...
Стрелянными.
У меня на столе пистолеты,
У меня на окне скальпеля наточенные.
И спокоен я и осторожен я,
А фамилия моя...
Юркин*
* - Местный маньяк

Пока есть кокаин
Пока есть кокаин, уходи в белый лес,
Пока лес говорит, пока молчит трава,
Пока инквизиторы спят,
Пока держится пепел на их сигаретах.
Пока закипает на плите картофель,
Успеть бы дойти до ручки,
Пока отдыхают на поляне туристы,
Успеть бы их всех застрелить.
Пока не напрягают разговоры, чай, посетители улиц,
Пока догорают в Самаре менты, пока есть кокаин.

Фурункул
В моем небольшом коридоре
Живет небольшой фурункул.
В его небольшом теле
Есть небольшой желудок.
И в том небольшом желудке
Лежат небольшие котлеты.
И в тех небольших котлетах
Лежит небольшое мясо.
Из той небольшой коровы,
Зарезанной мной в понедельник,
А в тот небольшой понедельник
Я был голоден.
Небольшие люди.
Небольшие котлеты.
Небольшие коридоры.
Мама Мама!

Бывать у Нади
Где кайф? Все эфемерно.
Протри запотевший лоб полотенцем.
Я никогда не буду беременным,
Как бы я не занимался сексом.
Стынут члены, сегодня морозно, -
Подо льдом оказалось Отечество.
Уехать бы куда-нибудь в город Грозный,
Погреть руки у огня вечного.
Есть ли у вас наркотики?
Дайте мне, я их съем.
Политические новости утром по телевизору,
Вечером "Спокойные ночи".
Совмещаю приятное с приятным:
Пью водку, курю сигаретку.
Теоретически культурен в общении,
На практике - мерзавец редкий.
Вот мы уже легли на кровать,
Приняли меры предосторожности.
В эту ночь мне впадло спать
И я возьму тебя в заложницы.
Я хочу деньги и вертолет,
Я хочу воевать в Багдаде.
Каждый из нас все равно умрет.
А мы любим бывать у Нади...

Как угодно
Украшаюсь добродетелью, ползаю под обоями,
Вижу в темноте, заряжаюсь обоймами,
Мимо меня воины-каины.
Засыпаю на ходу, просыпаюсь во сне,
Вижу, как подходят ко мне
Непохожие на меня воины-каины.
Они - кокаиновые каины, гони их от окон,
От агонии угаданные мысли, отгаданные тайны, воины-каины.
Уходил из рук, оставляли следы одинокие трупы светлым летом
Холодным, медленным летом.
В тени домов, в тени фонарей, в тени деревьев,
В тени ДВЕРЕЙ огонь батарей.
Из засушенного мира - в болота, в озера,
Смерть системе! - по Солнцу ползем мы!
Превратились в снег, обратились в бег воины-каины
Хватали за одежды движения ловкие, падали с неба виселиц веревки.
Я жег папиросы, шел потихоньку...
Звали воевать волю и веру, доставали из карманов черные револьверы,
Вертели барабаны, на курки жали воины-каины.
Вынимали ножи из-под непобедимых платьев, резали ими хлеб, целовали братьев.
Утром они
Завтракали
Воины-каины...

Пил
Белый
Свет
Мне
Не мил, -
Я
Вчера
Пил!!!

Агентурные данные
По моим агентурным данным, сегодня в метельном занебесьи
Один убиенный юноша расскажет своей невесте
О том, какие прекрасные цветы
В его руках дрожали.
О том, как надо выносить святых
На пожаре.
Не поленился сварил кофеек, пью кофеек - мокрый паек, радио не поет.
Танцевал, говорил стихи. Отчаянные жесты телесной эквилибристики.
По моим агентурным данным, сегодня будут черные сотни, белые цапли,
Зеленые сопли, Боб Марли...
Пока шел - дышал, слышал шаг, пока тушил мосты, обед остыл.
Показалось, земли не касалось зимнее время, а там осталось
Синее море, акварельное...
И два капитана пойлом напоенные, ментами пойманные.
У страха глаза - веники, у земли - черный мир,
Постели на полу и представь на миг
Ледяные глаза, деревянный лик.
Водород лови ртом, расскажи мне о том,
Как я продлевал недели, месяцы,
Как я наплевал в пепельницы.
Ноги не ходят, лошади не ездят,
Дождь по аллеям режет листья лезвием.
На пенек не садись, на краю не ложись,
Из последнего дня иди в единственную жизнь!

Гадливый день
В этот гадливый день не оденешься свитером.
В этот гадливый день не отделаешься насморком.
На моей могилке вандальные мальчики
Затоптали все гладиолусы.
Неба тюрьма заточила тучи,
Не потеряться бы в белые ночи,
Не испугался бы черный лучник погоды облачной.
Кто нас вспомнит, кто забудет, когда нас здесь никого не будет,
Кто мне эти картинки покажет, кто мне все про меня расскажет.
Про то, как я воевал на войне, про то, как я землевал на земле.
Он поможет, откроет клетку, живой дождик пойдет сверху.
Меня затопит, мои патроны промокнут, я буду свободным.
Пойду смотреть, как летят птицы, пойду смотреть, как бежит время,
Пойду смотреть, как слепой ворон сидит тихо, клюет землю...

Карлсона убили
Карлсона убили ножиком,
Теперь никому не должен он.
Живот его полон пряником,
Гибель Карлсона стала праздником.
Телом его камин дымит,
Счастливы дети поминками.
Обрадовались? - рано падлы!
Карлсон умер, значит так надо!
Спокойствие, только спокойствие,
Все будет правильно.
Поедут машины, будут аварии.
Руки повиснут, тело свалится.
На Пасху все красили яйца.
Помидоры покоцали, спирт налили,
Бороды бритвами побрили.
Христос воскрес!

Нет денег
Я пью компот с витаминами,
Хожу с товарищами длинными.
За моим окном ремонтируют мир карабинами.
За стеклом оконным моей комнаты
Католики и гномы, иконы и клоуны.
Я ношу одежду, каждого жду,
Выйдет и наш дух из нас однажды.
Пришел фашизм, плохая жизнь,
Встал, на стол себя положил.
Облако в кулаке, на ладони молния,
На руке клевер, я верю в варенье,
Пою ДВЕРЬЮ, нет денег.
Молчи и думай о погоде ночью,
Малоречивый, как радиоточка.
Кол в яму твою почти заточен,
Путь светлый уже закончен.
Лес поет, небо летит,
Лето дома, зима гостит.
Огонек у меня в горсти, -
Прикуриваю.
Пришел фашизм, плохая жизнь
Бежит днями, лежит камнями.
На земле знамение нашему знамени,
На небе без радости я и без памяти
Падаю в белую, ледяную блокаду.

Курск
Кто-то охотится, пуля катится,
Медленно варится море Баренцево.
Звери боятся, Восток красится,
Балуется, без лица улыбается.
Нет времени у меня на терракты,
Свои документы продал мужчине на рынке.
Тихо мне в моей квартире,
Зеленые стены, звезды в корыте,
Открытые двери, зажженные лампы,
Боюсь темноты, утро скорее бы.
Я в куртке кожаной, на пол положенный,
Забыл, как ужинал, музыкант контуженный.
Город накрыт плащом, нас не взорвали еще.
Теплый асфальта запах, мокрые подвалы воды.
Я отравленный дома блюю и плачу,
Сентябрь злобится, зимы боится.
Баня топится, лица пылятся, смеется милиция.
Одинаковые люди на одинаковых улицах
Мои аскетические недуги ширятся.
В пыли современности немощной
Звенят в кармане приятные мелочи.
Отравили меня, я лечусь,
Атрофия моральных чувств.
Холодно как, ем мак.
Зима в окне, холодней на дне.
Нас утро поднимет с кровати,
Под ними ил, им одним его хватит.
Сигарет мокрых не раскурить,
Не попить воды соленых морей.
Огонь дней иных грей.
Сегодня я не собираюсь умирать,
Самое время умирать другим.
Самое время раненым играть медленный гимн.

Свиной ум
Осени одежды брать,
Ждать кому верные.
В штатском военные едут
Бледные. Трезвые вены их
Холодные.
Город осеннего неба не взял домой.
Гранулированный мой чай.
Анулированный мой час.
Разные курить табака сорта.
Дым потом вынимать изо рта.
Заводить кота, бить мента.
Видеть, как лица меняют цвета.
Город осеннего неба не взял домой.
Отечественная моя мысль.
Вечная моя жизнь.
Люди незнакомые ищут меня, - выпить хотят.
Барышни с глазами синими строго глядят.
День устал, деньги достал, вечер купил.
Воздух арестантам ветер дарил.
Лето закатами медными видело юг.
Лето суровое медленное принял июнь.
Город осеннего неба не взял домой.
Мертвый мой друг.
Свиной мой ум.

Арина
Сказочница, кружку неси.
Арина Родионовна, Гой еси!
Пела Пушкину песни лучшие,
Вещи носила режущие колющие,
Ехала в будущее.
Светлая память, Арина, солдатская мать.
Датская, лесная принцесса.
Кавалерист без коня устанет скакать
До святого места.
Светлой Родины сыны, не пасынки.
Носят в поле вас ветры ласковые.
Лампа потушенная греет ладони вам,
Няня Пушкина - дочь Раскольникова.

У меня пиджак
Веки мои тяжелые, как напильники,
Упали на глазные яблоки.
Хлопали ресницы пыльные,
Остывали глаза хрустальные.
Таяли звезды стальные,
Небо на небе, в земле остальные.
Пули мозги мои выбили.
Выпил бы яду, - налили бы.
Я лежу на полу опечаленный,
По часам идут минуты молчания.
Чаем потчуюсь, черной ночи боюсь.
Голова моя блестящая, как десять копеек,
Не имеет сомнений, шеей шевелит.
Друг родится, враг околеет,
Утро начнется - ночь ах ...уеет
Реет, горит на небе всадник
Крансый, как габарит задний.
Шашкою машет, кашляет кашлем,
Знает наших!
Собственный я всеяден и беден,
Лампочки ворую в своем подъезде.
Быстрый, как выстрел, курю "Винстон",
Ртом затянулся, носом выпустил.
Медленный шаг по жизни знакомой,
У меня есть пиджак, у Изи пальто.
Мои кости лежат на дешевой кровати,
Маяковский нажал и пошел танцевать.
Радуется тяжелораненый, - все погибнут,
А он останется. Проснется зарею раннею,
Веревку возьмет и удавится.

Взяли красного
Вечером прекрасным, не напрасно
Мы с ребятами взяли красного.
Радостно нам, деньги пополам,
День кидается напалмом.
В ДВЕРЬ стучали люди,
Я открывал не глядя,
Но это не мой папа,
Это чужой дядя.
В голову лезли мысли,
Да все со злыми лицами.
Если сам не выселю их, -
Позову милицию.
Будут ли меня бить?
Видит ли меня мир?
Милиционеры сердитые с нами.
Небо остановилось.
Пуговицами вниз.
Тучи съели нас
Синими ртами.
Вверх кидает стрелы
Партизан смелый.
Обои ползут по стенам.
По белым стеклянным стенам.
Потерянное время
Нашел сегодня под стулом.
Малиновое варенье ем
И думаю умно:
Господи, угости едой ядовитой,
В гости пусти, новости найди убитым.
Подойди к воде один, выпей ладонями,
Имя свое остуди днями холодными.

Нахлобучило
Как город заняла зима
Белая, колючая.
Научила пить много вина,
Меня нахлобучило.
Не помню, как дорогу выбирал,
Темными были дни.
Какие номера набирал,
Мир умирал и меня хоронил.
Город заняли немцы,
Не едят леденцы младенцы.
Солнце под полотенцем,
Лето в моей коллекции.
Выходил на мосты, под мосты,
Покоя нет мне ни там, ни там.
Месяц-холодец в небе застыл,
Подойдет хулиган, я ему все отдам.
Все отдам, ничего не утаю,
Мне неприятно, когда меня бьют.
Городом зима задержана,
Долго не снять одежды нам.
Холодно гражданам,
Надо идти за солнцем отважному.
Дать его каждому,
Пусть за ужином скушает.
Умершие кашляют,
Простуженные слушают.
Знай, кто наши, кто не наши,
Держи наготове ножи,
Купи половину дня,
Никогда не кончится жизнь!

Колдубыдуны
Заходи ко мне, Че Гевара,
Мы откроем отличные книги.
Будем пить кипяток из самовара
И говорить о религии.
Лилии, линии, снег растаял, и вылили,
Видели окна в инее. Как ее по имени?
Как меня по фамилии?
Заходи ко мне, кот Базилио,
Заведем стерео.
Поедим колбасу, усами померяемся,
Ветер сердится, крутится-вертится
Шарф голубой на шее месяца.
Веселая виселица, страстная пятница.
Аня, дай маслица!
Заходи ко мне, революция,
Лесной ци-гун, чугунная улица
Тянет меня за язык,
Залезает в глазы.
А у меня всегда две луны,
У меня растут колдубыдуны.
У меня окаянные будни,
Мне рассказывает рассказы Бунин.