Я проснулся среди ночи, встал, оделся, покурил.
В моём доме грустно очень, но об этом я забыл.
Вспомню только лишь под утро, когда свет растопит лёд,
Но и в это верить трудно, если знаешь наперёд,
Что пройдёт неделя, месяц, год, другой, а ты живёшь.
В лабиринтах мрачных лестниц здесь едва ли что найдёшь,
Но во сне не так, как в жизни, – там всё проще и мудреё.
Докурил, оставил мысли и проснулся у дверей.
А за ними мир огромный, мир прекрасный и слепой,
Равнодушный и нескромный, но богатый и живой.
Он танцует, как калека, и играет, как глухой,
Но мне помнятся навеки эти радость и покой.
Я, как прежде простодушный, и меня легко убить,
В этом городе нескучном можно вволю побродить.
Коль уйти – так застрелиться, коль сойти – тогда с ума.
Или выйти за границы, иль пойти на букву «Х»…
Лишь только шагну за порог,
И грязь асфальта разольётся по венам,
И холод пота смешается с солью слезы.
В этом городе невидимых тварей и незнакомых друзей
Нет ничего, что мешало бы жить и не тянуло в подвал,
Где всегда так тепло и непривычно дышать, где сегодня на стенах ковры, а завтра – вода.
А солнце всё выше и всё тяжелее. Кто я, где, когда и зачем?
Тишина… тишина… только сердце в груди,
Только свист в голове –
Или ветер в окно, или вниз… вниз… вниз с этажей об асфальт!
А пройду по коридору – на дверях висят замки,
Где их нет, темно и сыро, но уютно и тепло.
А, как выйду на поверхность, снег заглушит все слова,
Заморозит кровь и слёзы, и начнётся мыслепад.
А из снега, да под током простирается забор,
Вдоль него родные окна, а за ним цепные псы.
Я сажусь в пустой автобус и смотрю в её глаза,
В них всё тот же блеск, а может, просто я её хочу…