Шесть гудков. На седьмом - не дышу. Позже - вешаю трубку.
Перекушена связь, оборвались, искрят провода... Почти
бездыханна душа, окольцую ее как голубку,
и отправлю тебе письмецом.
Не побрезгуй.
Прочти.
Письма тех, кого нет... Письма тех, кто запутался в прошлом.
Голоса твоих дальних настолько, что кажутся сном...
Строчки старых чернил, все о нежном, влюбленном, хорошем...
О страдании глаз... О признании... не-о-тво-ем.
Ты - по жизни, шутя. Ты не веришь в людские страдания,
все играешь любовью, она тебе будто пасьянс. Ты всегда
разменяешь бесхлопотно нас на Таро и гадания.
Голоса для тебя - обезличеный фон, провода...
Пропадают просящие, ждущие, ставшие зовом,
так стремящиеся быть чуть ближе, чуть больше. Порой
свою жизнь будто плащ тебе в ноги, узором!...
Что тебе! Увлекательна жизнь, только мнится забавной игрой.
Разве можно с чужими задаром затравленно плакать?
Разве можно, еще не любя, о любви говорить? Увы...
Ты умеешь и так... без историй, без страха, без знаков
- поэтически сравнивать шепоты с шумом травы...
И ласкать, как щенков, чью-то воле покорную проседь,
иногда даже имя не в силах себе воскресить. Зачем?
Своей юностью ты подчеркнешь чью-то зябкую осень -
и уйдешь мелким дождиком, морща круги на воде.
Милый друг, ты прекрасна, ты - жизни моей троеточие.
Согревая теплом, ты не греешь - увы - до конца. Почти
в двух минутах ходьбы свои чары другим средоточишь...
Не дослушав, ты вешаешь трубку.
Не морщись.
Прости.