Восемь лет отсидел я в Челябе,
Так что город почти что родной.
Сколько ночек вздыхал я по бабе
За высокой тюремной стеной.
А когда-то ведь городом этим
Любовался не только в окно,
Был студентом, но курсе на третьем
Не туда меня вдруг занесло.
Сам с провинции, здесь – как в столице,
Я тогда ещё был молодым.
Полюбились мне лярвы-девицы,
И понравились пьяночки в дым.
Хоть меня приобщали к культуре,*
Чтоб в деревню завклубом послать,
Я ж тянулся с «вечернего» к дуре,
Что меня начала развращать.
Пусть тогда мы и жили в застое,
По статистике не было шлюх.
Наши девочки редко в простое:
За ночь хапали трёх или двух.
Мужики не платили валютой:
Мы ж закрытою были страной.
Брали Танечку, Леночку с Людой
Лишь за литр «Столичной» родной.
И я тоже к бутылке тянулся,
До сих пор меня не оторвать.
И, как в очерках пишут: споткнулся,
И меня не сумели поднять.
А нашёлся вот дядечка славный,
Уголовное дело завёл.
И меня разлучили с Татьяной,
Не хотел, да на кичу** ушёл.
Всё теперь за плечами осталось,
Я проездом заехал сюда.
И, вы знаете, мне показалось,
Будто не уезжал никогда.
Вон «Урал» - там мы фильмы смотрели,
Вон салончик – «Людмила – Руслан»,
А у "Пушкина"*** мы песни пели,
Я бутылку разбил, так был пьян.
Вроде крепко решил завязать я,
Клялся маме и папе не раз.
Но скажу вам по-честному, братья:
Я влюблён в магазинчик «Алмаз».
Не пугают решётки, запоры,
Не звенящие в ночь провода.
Мы туда заберёмся, мы – воры,
Ах, алмазная наша беда.
И инфляции нам не бояться,
Если крупный в руке капитал.
И мы будем, как прежде, смеяться
И делиться всем тем, что бог дал.
Поживём и ещё снимем пенки,
Как в недавние эти года.
Когда Брежнев и Костя Черненко,
Нам напиться давали всегда.
* - имеется в виду Челябинский институт культуры (и отдыха, как добавляли в народе).
* - тюрьма, колония
*** - кинотеатр, с бюстом САМОГО возле, как мне помнится.
08.05.1990.