Целью данной статьи является определение места метафизического конструктивизма (МК) в современной поэзии. Безусловно, МК возник с учетом (не повторяя одно и развивая другое) опыта поэтического мира, точнее той его части, которая подразумевала формальное новаторство (и связанное с ним – содержательное) – русский модернизм, французский сюрреализм, американский прагматизм (философия Дьюи, которая распространилась и на поэзию). Собственно, значительная часть данной статьи посвящена определению новых по форме черт современной поэзии (а в ней – МК) и - анализу их взаимосвязи с новыми акцентами содержания. Итак…
Верлибр, т.е. стих без метра и, чаще всего, без рифмы - уже отвоевал (_революционно_!) свое место в поэтическом мире, особенно в зарубежном: Чарльз Буковски, Леонард Коэн. Как известно, в отношении верлибра поэзия в России пока остается традиционной, и потому МК может показаться совершенно ей чуждым. Но если встать на заложенный верлибром прочный фундамент за рубежом, то можно утверждать, что МК ЕСТЬ РЕЗУЛЬТАТ ЭВОЛЮЦИИ ВЕРЛИБРА.
Помимо разбиения на строки неравной длины (1), а также «секретного оружия» верлибра – преломления хода мышления (2), - в МК используется комбинативность строк (3), а точнее - уже блоков. Эти три приема и определяют стиль МК, причем последний – его новизну.
Выделенное утверждение нуждается в комментариях:
а) «Революция» употреблена в смысле коренного преобразования (здесь: отказа от метра и рифмы), а «эволюция» - как постепенное изменение. (Спора о том, является ли верлибр прогрессом, а не регрессом (т.е. деградацией) поэзии, - я коснусь чуть ниже (см. «предположения»).)
б) Можно рассматривать эволюцию формы и эволюцию содержания. Степень их взаимосвязи при изменениях неоднозначна. Рассмотрим две ситуации. (Пока что на индивидуальном, авторском уровне.)
Ситуация 1]. Используемая форма приелась, в то время как по содержанию - изменений у автора не произошло. Условно назовем это «ЗАХОТЕЛОСЬ чего-то нового»
В принципе, такое, необоснованное изменение формы может привести к изменению содержания (т.е. «снизу вверх»), но обычно – незначительно и ненадолго.
Из собственного опыта: трижды, причем примерно через один и тот же период (пол года) отказывался (я бы даже сказал: отплевывался) от классических (академических) поэтических форм и пытался найти новую форму выражения. Обычно такой «новой» старой формой становился верлибр с различной степенью внутренней структурированности (которую определяет содержание). Но постепенно – путем вычленения рифмы и корректировки метра – мой верлибр превращался вновь в академический стих. Т.е. цикл замыкался.
Исходя из этого, можно сделать следующие ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ:
1) верлибр – в силу непостоянства длины строки - дает большее форменное разнообразие, чем академический стих
(последний зачастую оказывает укачивающее, усыпляющее воздействие).
2) верлибр можно доработать по форме до академического стиха:
Рецензия на «Авария ТЭЦ» Тишковская
у приличных авторов так выглядят черновики...
<Анастасия Доронина> - 2004/04/15 14:07
- но при этом пропадет разнообразие не только формы (и тогда см. замечание в () к предположению 1), но и содержания. О последнем – более подробно…
Ситуация 2]. Используемая форма ограничивает уже проэволюцио-низировавшее содержание. Условно назовем это
«НЕОБХОДИМО что-то новое».
Я осознал это после двух «возвращений» от верлибра к «академическому» стиху. Каждый раз я наблюдал, как внешние, формальные характеристики стиха - метр и рифма - оттесняют на второй план содержательную структуру стиха – композицию образов и мыслей. Практически - происходит обрастание самодостаточных словосочетаний, (соответствующих образам и мыслям) - вспомогательными и попросту «лишними» словами. И это будто бы позволяет создавать формально идеальные стихи, - в которых точно соблюдены метр и рифма, - но совершенно отсутствует композиция. Таких стихов – море, и чтобы понять их несостоятельность, достаточно лишить их формальных качеств: например, просто перевести на другой язык.
Возникает вопрос: а можно ли перевести - на любой (!) другой современный язык – стихи, имеющие образно-смысловую структуру?
Да, если речь идет об языковой реализации композиции стиха и – не касается воссоздания метра и рифмы. В этом случае необходимы только:
1а) наличие точно соответствующих слов в языке;
2а) возможность их расстановки в оригинальном варианте.
При переводе «академического» стиха одним из этих условий приходится пренебречь. Более того, при переводе часто обнаруживается отсутствие самой внутренней композиции стиха, потому как стих создавался в конкретной языковой форме – метре и рифме, - а не путем построения образно-смысловой структуры и последующей ее реализации в данном языке, как в любом другом. (Собственно, уже реализация такого стиха в родном языке по сути есть перевод!) Последнее есть метод верлибра, и он лежит в основе МЕТОДА МК.
В созданном таким образом стихе (ср. с 1а и 2а):
1б) значимо каждое слово (или словосочетание, - т.е. блок);
2б) значимо место каждого слова (блока).
Эти две черты стиха могут носить чисто авторский характер: автор решает, на какие блоки разбить текст и в какой последовательности. Здесь же имеет место проблема расстановки знаков препинания. Всем этим автор определяет акценты с тем, чтобы подогнать общую, неопределенную форму под свое индивидуальное содержание. В результате это содержание выражается четче, - и изменение формы становится, очевидно, оправданным.
Именно эта четкость теряется при «доработке» верлибра до академического стиха, в котором эти акценты (за исключением обычных знаков препинания) стираются, и стих принимает стандартную форму.
Можно сравнить это, например, с неправильной нарезкой фотопленки на кадры (образно-смысловые блоки), или, если дело касается кинопленки, то - с плохим монтажом.
А можно возразить (в духе Юрия Ракиты), что классические каноны являются оптимальными для восприятия и, будучи применены повсеместно, уже не обращают на себя внимания: читатель незамедлительно и беспрепятственно переходит к содержанию стиха.
«Эта <классическая стихотворная> форма обеспечивает наибольшее удовольствие и легкость восприятия читателем/слушателем самого стиха и одновременно – что чрезвычайно важно – его содержания». (Юрий Ракита. «Конец эпохи новизны». «Сетевая поэзия», №3. 2003)
Если даже читатель при этом не обманывается красотой соблюдения классических канонов и не стандартизируется так же, как до этого – стих (я уже не говорю о языковых искажениях в выражении задуманного при поиске рифмы и т.д.), то – честь и хвала академическому стиху! И действительно, было создано множество выдающихся произведений, ставших уже классикой. Немало создается и сейчас (несмотря на то, что Бродский, как и Пушкин, открыл дорогу графоманам). Так что те, кто очень привязан к академическим канонам, могут продолжать так и писать, а особо привязанные могут даже переводить верлибры в академические стихи!
Но те, кто против стандартизации, а также не консервативен, - возьмутся за оружие – секретное оружие верлибра – преломление хода мышления!
О том, что в МК используется прием преломления хода мышления (обозначаемого слэшем), я писал осенью 2003 г. в статье «Суть МК».
Прием этот возник вследствие расстановки смысловых акцентов путем определенного разбиения текста в верлибре. Причем, для лучшего эффекта, разбиение это должно происходить больше в процессе творчества, чем в уже написанном тексте. В итоге получается как бы ломаная линия «повествования».
Смысл приема состоит в том, что автор не договаривает до конца мысль (или не доопределяет образ), а затем – уже с новой строки (в МК – после слэша) – договаривает (или доопределяет) не совсем то, - или совсем не то, - что от него ожидали по предыдущей строке, или же контексту нескольких строк (блоков). При этом, первый, ожидаемый, вариант может быть опущен, и тогда ответственность автоматически переносится на читателя: если не уловил, что автор (не сказал, но) имел в виду, - то уловишь обычные фразу, мысль, или образ.
«Преломление», как я выяснил позже, уже давно используют такие современные поэты, как: Сергей Тимофеев (лауреат «премии Андрея Белого», 2003), Станислав Львовский (Лауреат IV Фестиваля свободного стиха (Москва, 1993), трижды лауреат Сетевого литературного конкурса «Тенета-98», лауреат премии «Московский счет», 2003), а также Кирилл Медведев и Полина Андрукович (все произведения которой буквально построены на данном приеме (к чему стремится МК)). Безусловно, нельзя вновь не упомянуть Ч.Буковски и Л.Коэна.
Более того, у С.Львовского и П.Андрукович есть развитие этого приема почти до комбинативности, т.е. до 3-го приема МК. Комбинативность строк/блоков получается, если после «преломления» записывать не один, а два-три (четыре!) варианта продолжения: все – через слэши. Графически это можно представить в виде ломаной с разветвлениями в некоторых узлах (слэшах). Если, в свою очередь, развивать эти варианты, то на некотором отрезке стиха получится несколько «параллельных», а часто и пересекающихся (что ценно!), образно-смысловых линий (маршрутов), - фактически получится сеть.
О возможности создания стихов, в которых слова, сочетания и т.д. (блоки) - читались бы в различных комбинациях, - написал (немного позже публикации мною «Сути МК») автор «Стихиры» – Фаустов. Но дальше его статьи дело не пошло.
Тем не менее, мне встречались стихи (относительно многих авторов – и в «Вавилоне» и на «Стихире»), в которых используется комбинативность без «преломления». Однако в этих стихах отсутствовало развитие комбинаций (цепочек) образов и мыслей, перерастание их в сети (графически: ломаные не пересекаются, оторваны друг от друга).
Практически, образно-смысловые сети представляют собой наборы блоков, связанных различными отношениями (в том числе – как варианты после «преломления»), причем, многие блоки могут использоваться в нескольких сочетаниях, что затрудняет расстановку знаков препинания. Такие сети, но со слэшами - универсальными знаками препинания (а не без каких-либо знаков!) и есть НОВЫЕ - МК-СТИХИ.
Чтобы оценить развитие МК, а также попытаться спрогнозировать его дальнейшее развитие, вернемся к конфликту формы и содержания…
Изучая творчество выше упомянутых авторов, я окончательно утвердился в том, что МК развивается в русле современной постконцептуальной поэзии. Организатор постконцептуального лито «Вавилон» Дмитрий Кузьмин утверждает примат теоретической составляющей поэзии, т.е. что прогресс формы ведет к прогрессу содержания. Я же - доказывал в начале данной статьи, что прогресс по такому принципу («снизу вверх») незначителен и недолог. Противоречие? Нет!
Прочитав недавно статью Дмитрия Коломенского и Юрия Ракиты «Вавилон» бессмертен!», - я запомнил среди многих других интересных высказываний, следующее:
«Футуристический канон творился Маяковским, Хлебниковым, Гуро, а не бурлюками, несмотря на затраченные последними организационные усилия. Под знаменем «Вавилона» собраны на сегодняшний день несколько больших поэтов и масса эпигонов».
А как насчет «Стихи.ру»? Масштаб значительно больше, а соотношение – даже хуже. Хотя если сравнивать конкретно журналы «Вавилон» и «Сетевая поэзия», то можно поспорить.
Тем не менее, я хотел бы повторить, что упомянутых выше авторов – Тимофеева, Львовского, Медведева, Андрукович, - считаю своими творческими сторонниками, причем, последних двоих – своими вдохновителями по части МК, точнее по завершающей стадии его формирования. Эти авторы - и еще немало других «вавилонян» - не современные «бурлюки», а - самодостаточные авторы, у которых прогресс формы был обусловлен прогрессом содержания, а не наоборот. И выявленное выше «противоречие», по-видимому, заключается в том, что за прогрессом первого – формы - основная масса людей пока не видит прогресса второго – содержания (ни тем более внутренней обусловленности первого вторым).
Мысль о том, что новая форма мешает восприятию нового содержания, - мучила меня с тех пор, как я стал писать в МК: я _понял, что меня не _понимают. Я написал статью «Суть МК», подробные разборы нескольких МК-стихов, еще одну статью… И со временем я стал замечать, что меня стали понимать: читатели постепенно вжились в МК, привыкли к нему, - забыв о форме, сосредоточились на содержании. Таким образом, барьер «новая форма – новое содержание» стал преодолимым.
В связи с этим, вспомним о Маяковском… В статье «Почему МК» я писал, что «насчет Маяковского <в отношении модернизма> - неоднозначно», если рассматривать все его творчество в совокупности, т.е. с учетом всего, что он написал после модернистских экспериментов. Был ли я не прав в своем сомнении?
В том же журнале «Сетевая поэзия» прочитал - в статье Михаила Богуша «Почему мы не японцы» - следующее:
«…Маяковский. Все мы помним его пафосные попытки кого-то там откуда-то там сбросить… и что имеем в результате? Замечательные стихи, органично сочетающие культурную преемственность со свежестью взгляда». Значит, не напрасно я сомневался!
Сначала у Маяковского прогрессирует форма, а затем – уже в ней – содержание «органично вписывается в…» мировую поэзию. Полагаю, что аналогично происходит с каждым экспериментальным автором, если эксперимент увенчался успехом и, таким образом, открыл новые перспективы/возможности. И даже осмелюсь (!) предположить, что так происходит со мной – в МК.
Другой вариант – эксперимент остается чисто экспериментом, а новая поэзия – поэзией «для избранных», т.е. не выходит за рамки индивидуального, авторского уровня. «Яркий пример - Велимир Хлебников, которого никогда не любила и не читала широкая публика, зато знали и обожали собратья-поэты». (Юрий Ракита, «Эксперимент как позиция и претензия», ж. «Сетевая поэзия», №2, 2004).
Однако чуть выше приводилась цитата из статьи Юрия Ракиты и Дм. Коломенского (в том же журнале): «Футуристический канон творился Маяковским, Хлебниковым, Гуро…»
Значит, все-таки и Хлебников не зря трудился?
Ну, хорошо, оставим для наглядности одного Маяковского!
Маяковский вышел за рамки индивидуального эксперимента, и его стиль сталь широким, «большим стилем». И это вдохновляет на то, чтобы вновь воскликнуть:
ВСТУПАЙТЕ В СОЮЗ МЕТАФИЗИО-КОНСТРУКТИВИСТОВ! ВМЕСТЕ МЫ СОЗДАДИМ БОЛЬШОЙ СТИЛЬ!