Хор учёнейший, миллиардный,
Будто рушатся здесь миры:
В древнем Киеве, в биллиардной,
Как планеты, летят шары.
Хлопец «хлопает», ус, как уголь,
Кисть под кием лежит, смугла;
Шар выискивает пятый угол,
Только пятого нет угла.
Старикашка корявей дуба,
В нём душа — как сова в дупле,
«Режь» девятку, десятый в угол —
Жизнь не часто дает дуплет.
Ты, в пиратской косыночке алой,
Ты — волчище морской вполне —
Шар девятый девятым валом
Потопил твоё портмоне.
На Крещатике и в Аджарии
Страсть единая завелась —
И голов бильярдные шарики
Гонят киями их тела.
Шар упрямится, но в итоге
Сдастся умная голова —
Шар загоняет дурные ноги
В лузу нужного им угла!
Я люблю тебя, добрый Киев,
Я стучусь в тебя, пропусти,
Город Кия и город киев,
Город — Родина Всей Руси.
О, моя потрясенная муза,
Я — бильярдный шар, «як уси»,
Я вбивался в метро, как в лузу,
Кием радужных фар
Такси.
Но метро уж не луза, а вызов,
Будто Киев подумал ТОГДА:
«Вот под землю бы от Чингиза,
Вот под землю бы от стыда!»
Ты не робким был при сраженье
И растерзанным пал на земли,
Стыд не в смерти, не в пораженье —
В том, что братья не помогли.
И сказал уцелевшему другу
Древний смерд средь ночной тишины:
«Нам бы, русским, да пятый угол,
Но четыре всего стороны!»
Русь – планета моя, планида,
Голосами ветров и ворон
По тебе звучит панихида,
Как квартет четырех сторон.
Смерд, конечно, ты правильно думал,
Да нашёлся он неспроста —
Угол пятый, медвежий угол,
Тот, где ныне стоит Москва.
Киев, мы ль — москали — повинны,
Что не русский ты – украинец?
Мы привязаны пуповиной
К русской родине – Украине.
И аркан, об Москву перетёртый,
Бац Мамаю повдоль спины…
Ну а Киев … воскрес из мёртвых —
Раз «четыре всего стороны».
На Крещатике, как полагается,
Бьются бешеные шары.
Будто в лоб, как бараны, бодаются
Растревоженные миры.