Она полюбила поэта. “Святая наивность,” –
ей в спину бросали. От злобы спасала взаимность.
А лето текло и, казалось, беспечны пределы.
И мир провоцировал снова его переделать.
Она полюбила поэта... представьте такое.
Да здравствует всякий, кто может лишаться покоя:
так с каждой их встречей всё больше смещалось пространство,
но тем, кто наивен, последнее было не странным.
Поэт же считался помимо... – большой неудачник
и очень стеснялся давать ей всё это в придачу.
Но речи заслышав такие – сердилась подруга
и, гладя поэту вихры, улыбалась: “Зверюга…”
И он, улыбаясь, писал, и всё было как будто:
и нежными вечер и ночь, и томительным утро.
Рождались стихи и улыбки в такие моменты.
И это, лишь часть из того, что подвластно поэтам.
Она полюбила поэта – бывает такое.
Она полюбила поэта – и стала другою.
И в мире от этого стало немного наивней,
а что не для всех… в том поверьте, они не повинны.
Гармония в мире на вряд ли достигнет баланса.
Наивным бы было мечтать даже просто о шансе.
А что до любви, до подруги поэта и лета –
так это, простите, всего лишь завязка сюжета.
И всё-таки - нет, а промолвят о ком-то: “О, Боже...”
Поэт, заточив карандаш, снова выедет : “... всё же?!.”
Святая наивность просить рассказать продолженье.
Витают над миром любовь, красота и движенье.
< 25 июня 2004 года. >