Жила-была мышь в элеваторе,
Устроила погреб в зерне,
Работая ртом, как лопатою,
Щеку набивала себе.
Носила зерно в отдаление,
В нору, где темно и тепло,
Зимою ждала потепления,
Глотая крупу и зерно.
Ветра поменяли зло зимнее,
На мартовский запах весны.
Уменьшилось зерноскопление,
Уютной мышиной норы.
Мышь ловко, тропинкой знакомою,
Вбегает в проеденный пласт,
Старательно щёки расправила,
Зерном набивать принялась.
Но купол и стены сыпучими
У погреба были вполне,
И, рухнув, злачёною кучею,
Шахтёрку сокрыли в себе.
Пришлось пробираться неделями,
В коварности зыбкой еды,
Лишь есть и не пить, без веселья,
Проев для спасенья ходы.
В норе потом дулась в молчании,
Возможно ещё и сейчас,
Всё зёрна грызёт в огорчении,
Прощая их множество раз.