Когда пустынник, смачивая губы,
глядится немо в бесконечный свод,
ему ли видится божественный Эрот,
колеблющий серебряные трубы.
О, не суди! Бесчисленно судимы,
во мглу отходят призраки мои,
и кружатся сознания рои.
Но Богом ли заветы исчислимы?
Пока что твердь во власти разрушений
и скорбью веет каждое число,
не обрати сомнение во зло
земною хитростью ненужных вычислений.
О, Флора, Глория, Природа! Вещий сон,
когда ручей лепечет «аллилуйя»,
Вселенная во власти поцелуя…
Его ли нарекаем Божеством ?
Так мальчик слышит, скорбно затаясь,
все тот же голос – тихий и призывный.
За этой дверью – грубой и массивной –
каким слезам откроем нашу связь?!
1977