Раздвинь глухие шторы
и лист багряный тронь,
в хитиновых узорах
там плещется огонь.
И лампы Аладдина
повернуто кольцо.
И ярко опалимы
и руки, и лицо.
Над безной хлорофилла
из вечной немоты
зеленые светила
нам блещут с высоты.
Там жизни вызов гордый,
пронзающий века,
и розовой аортой
пылают облака.
И жест ее отточен,
и взгляд ее упрям,
как этой звездной ночью –
багрян, багрян, багрян!
1971