Дык, жила-была герла, известная братушкам под кликухой Ефросинья.
Была Ефросинья тёлкой крутой, навороченной и с крэйзями по жизни. Была
она по духу братушкам - была она в напряг, но в напряг добрый.
Однажды же пришла Ефросинья на пятак в чумовом прикиде: клёвый
оранжевый шуз, синие лосины, мэйдовая кофта с полосой, полароид на
носу и красный кэп. "Ёлы-палы",-подумали братушки, завидя сей кутюр, и
порешили - попсня. Осунулись братушки и насупились от такого
мажорства. И надумали они сделать ей опаньки из ихнего пятака. Потому
что облом был великий и некайфушка. И подозвали они её и молвили:
"Дык, ёлы-палы, хиляй отседова, чувиха мажорная, ты нам не в кайф".
Надумала было Ефросинья рыпнуться, но кинула на братушек взор
печальный и заткнулась.
А братушки, глядя вслед ухиливающей Ефросинье, взгрустнули и в
знак её попсовости дали ей новую кликуху - Красная Банданочка.
И, в облом Ефросинье, весь крутой оттягивающийся пипл стал звать
её Красной Банданочкой. Даже тогда, когда она постриглась под
биллиардный шар и покрасила левое полушарие в радикально зеленый цвет.
Даже тогда, когда она выбросила из винды свой любимый кактус в форме
пацифика, который без падлы стоял на подоконнике.
Братушка Плейшнер, у которого была аллергия на падающие кактусы,
наконец-то курнул дури и вылечился.
А Красная Банданочка взяла с полки заигранного Сержанта Пеппера,
кинула его на вертак и стала по-тихой зарубаться. И как всегда - ей
вкатило.