Она любит бродить по утрам по квартире нагая,
Налегая на блюдечко чуть запотелой малины.
Приоткрыто окно. Ощутимо дыханье долины.
И зовут ее Зоя, а может быть, даже Аглая.
Не долину, конечно, а юную эту особу,
Что являет собою законченный образ весенний,
Созерцая который, не ведаю я угрызений,
А лишь странное чувство, подобное, что ли, ознобу.
Я звонарь. Колокольня – моя высочайшая келья.
Выше лишь облака да немного - пожарная стража.
У Аглаи ли, Зои и признака нет макияжа,
Это очень отчетливо видеть способен отсель я.
Восемнадцать от силы. Ну, ладно – хотя бы и двадцать!
Но дыхание сводит, во рту от волнения сухо.
Это вовсе не грех, а, скорее, томление духа,
Придающее силу над миром парить и влюбляться.
Колокольный напев – вот и все, что могу передать я,
Чем украсить могу для нее эту пыльную землю.
Но отыгран канон. И пока отголоскам я внемлю,
По ступеням ко мне заберутся духовные братья.
И от образа той, что дороже и крова, и снеди,
Мне помогут сойти на планету бескрылых сограждан.
Объясните же мне, отчего я прозренья не жажду?
Я, незрячий звонарь - повелитель возвышенной меди...