Ночь не пятилась, просто взяла своё,
захлебнулась масляным мозгом чадящей лампы,
сорвалась с подоконника в кружевное бельё,
приземлившись на трижды-четыре лапы.
Пропадая в глотках выцветших снегирей,
расплетала пальцы и замыкала губы,
и лакей, дежуривший у дверей,
подавал колдунье собачью шубу,
под сердитый хохот соседских стен
и бесстыдный лай во весь женский голос.
Сам хозяин не провожал гостей.
Сквозь узоры штор наблюдал за тем,
как глухой слуга собирает хворост
и играет в мяч с пуделем крестей.
2004 г.