Суровость грубосложенной стены
Из охристого камня Инкермана
На фоне гор…Старуха-несмеяна
Явилась, долгожданная, как манна,
И показала башню. Суждены
Нам были две неполные луны
Цыганского лихого забытья
От дел и треволнений бытия
В обители ветров и тишины,
Сдаваемой в сезон за треть цены.
Под сводом полыхающих небес
Стояла недостроенная башня.
В проёмы тёмных окон бесшабашно
Сквозняк входил на ярусы, где шашни
Коты вершили, старенький отвес
Свисал с каркаса струганных древес
Разъятой кровли. Шаткие мостки
Вели с соседней крыши воровски
Под этот фантастический навес…
Но я молчал, улыбчивый, как Крез,
Подаренный немыслимой казной,
И понимал, что нищая свобода,
И царственность сквозного обихода –
Родня нам, что с заката до восхода
Они нас принимают на постой…
И вот в ночи небесною ладьёй
В созвездьях, словно в лилиях речных,
Плывёт ковчег. Двух чудиков босых,
Мерцающих молочной наготой,
Качает в колыбели расписной.
Ручей студёный в зарослях звенит
Осоки сонной, спящей ежевики,
Листвы склонённой зябнущие лики
Кропит водою. Плющ приемлет блики
Луны и львиной гривой шелестит
Под хор цикад…Но утренний москит
Из Марса цедит кровь – и тот поблёк,
Кассиопея, Рыбы, Козерог –
Погасли на кругах своих орбит
В спиралях галактических улит.
И мимо окон в предрассветной мгле
По направленью к утреннему морю
Скользнула чайка, жалуясь и вторя
Своим подругам, в сумрачном просторе
Печаль неся на выгнутом крыле
Туда, где полог тёмный просветлел,
Но ни воды, ни неба – лишь туман,
Дремотно дышит хмурый океан
Соляриса в клубящемся стекле,
В серебряно-воздушном киселе…
Мы растворялись в море, где прибой
По гальке шаркал, словно перестарок,
И волны с грациозностью кухарок
Скоблили смоляные днища барок,
И свет сходил на плечи, боже мой,
Ликующие в бездне голубой…
А к вечеру как добрая монашка
Звала нас привязавшаяся башня
Домой. Лаванда, мята, зверобой
Шуршали под стропилиной сухой,
Шаманил шмель – шелковицы алкал,
Листы стихов, рисунки шелестели,
Качалась в придыханиях свирельных
Тарань на тонких вязочках кудели,
Закат гляделся в стёклышки зеркал…
Когда глаза закроет пелена,
Мне эту башню крымскую яви,
Прибежище свободы и любви,
Где ветер пел, и август прорицал,
Сквозь кровлю звёзды белые ронял.