Мой первый лотос – он случился без зикров, сам по себе – на следующий день после упомянутой Паном ухи – а я два дня провела у костра – в первый день приняла бой, - шашлык не давала испортить, на следующий день уха, которую кто-то (понятно вам, кто?) собрал, разделал, отмыл, на костер принес, заставил костер разжечь и не отходил от ухи три часа, приглашая прогуливающихся и загорающих джентльменов добыть дров, потанцевать и посолить – но настоящих героев, как всегда забыли, да, таков удел скромных гениев – я не зря начертала эти слова на скрижалях своей simoronstory: «Скромность – прямой путь к забвению»….
Кто по достоинству оценил мои кулинарные старания, так это наша временная мама Людмила Ивановна, которую я на пару дней избавила от изрядной доли хлопот по кухне – вот она меня полюбила всем сердцем. И поэтому, когда стал вопрос, кто поедет на машинке вместе с ней на дачи за яблоками и персиками – меня позвали первую! По секрету мама Люда сказала, что покажет нам озеро с настоящими лотосами, и что там можно их потрогать и понюхать и среди них сфотографироваться, только рвать нельзя. И повезла нас в райский уголок.
Бодрейший взнуздал боевого коня, конь вместил пятерых и мы поехали!
Надо сказать, что августовская дикая природа астраханская – смерть художнику-пейзажисту! Совершенно выжженная серо-желто-зеленая полупустыня с колючками и бурьяном до горизонта, плоская и унылая даже под жгучим солнцем. И оазис дачного поселочка выглядел настоящими райскими кущами. Людмила Ивановна привела нас к своей подруге в очень симпатичный и ухоженный сад и мы с благоговением проследовали по извилистой дорожке, удивляясь изобилию земли – арбузного размера помидоры на согнувшихся под тяжестью толстенных стволах помидорных кустов, яркая россыпь изумительно красивых цветов, дымчатый виноград, куда ни глянь – везде цветы, плоды, зелень, все ухоженное и удобренное и любимое и дарующее изобильно…
Пока хозяйки собирали нам мешки с яблоками, помидорами и персиками, мы отправились гулять к лотосам. Галантный По вел под ручку Людмилу Ивановну, Ксения с Бодрецом – как Винтик и Шпунтик обсуждали достоинства и недостатки современного автомобиля, а я облизывала виноградину – на выходе из голодания это самое приятное занятие – познание мира через запах и вкус.
За поворотом открылся небольшой пруд. Вернее, это потом стало понятно, что это пруд.
Сначала это была лужайка, заросшая громадными – больше полуметра в диаметре абсолютно круглыми голубовато-зелеными матовыми листьями. Высокими – они возвышались над водой местами больше метра, и росли плотной массой. Они сами выглядели цветами – гладкая, очень чистая поверхность листа, чуть воронкообразные, с углублением ровно посередине, отражающие небо. И над этими дивными листьями качались громадные чаши розовых цветов. Потрясению моему не было предела – все представления, все рассказы, все картинки в книжках, фотки на симоронском сайте – все оказалось жалким вымыслом рядом с этим чудесным творением. Каждый цветок излучал розовое свечение – и лицо Ксении, приближаясь к цветку, чтобы рассмотреть его поближе, приобретало в его лучах восхитительный и нежнейший розовый румянец, даже критически-аналитическая физиономия Бодреца приобрела несвойственное ей умиленное выражение, даже По, забыв вмиг все свои шуточки, протрезвел, расстрогался и впитывал глазами-руками-губами это розовое излучение. И запах. Невероятный запах, который помоги мне Господи передать словами, ибо это невозможно! Струящийся, теплый, невероятно чистый и сладостный, абсолютно без приторности, свежий и мягкий и согревающий одновременно, - и не найдется у меня слов в этот день, лишь в поездке на лотосовые поля я пойму – да, именно так пахнет в раю!
И листья и цветы обладали этими удивительными качествами – быть всем: теплый согревающий цветок с прохладными свежими лепестками, прохладные гладкие круги листьев с теплой замшевой поверхностью, густая зелень, дающая прозрачную тень, сильный упругий стебель, невероятно хрупкий и нежный. И только потом, наглядевшись, мы увидели воду, и лодку и другие листья, увядающие, лежащие на воде. Прежде чем тлен поглотит их, дают они пристанище десяткам сущностей – обилие стрекоз и жуков, маленькие бабочки и громадные из тончайших палочек создания, которые легко спрыгивали на воду и мчались по поверхности до следующего листа. В солнечном пятне грелась шахматная гадюка, прыгали бесчисленные лягушата, воздух звенел от насекомых, а мы дружно балдели от этого великолепия! Лодка позволяла уткнуться лицом в цветы, и я не знаю, сколько времени я провела, впитывая в себя этот рай: цвет, запах, прохладу, чистоту, силу, свежесть и еще громадное количество незнакомых мне ощущений и переживаний.
Только призывы сфотографироваться в кимоно на фоне лотосов (дамская природа ох сильна!) оторвали меня от этой непредвиденной медитации. Но увести меня оттуда удалось только после клятвенных заверений Людмилы Ивановны, что на лотосовых полях лотосов в тысячи раз больше, они там выше, краше и в них можно будет зарыться с головой.
Потом мы нагрузили машинку яблоками и персиками, и покатили домой. Что-то произошло. Что-то произошло со мною в этих лотосах. Я размышляла по дороге, пытаясь осознать, что изменилось во мне за эти полтора часа. Ну цветок увидела красивый, ну понюхала – пахнет классно! Что же еще? Что это странное и незнакомое поселилось внутри, и оттого тревожно?
Но чудный аромат лотосов стоял в носу, я продолжаю чувствовать ( не вспоминать, а реально ощущать) его до сих пор. То есть как только вспоминаю, что этот аромат существует, я тут же его ощущаю.
«Перемены – размышляла я – как меняют нас неожиданно просто слова. Вот, допустим, жил себе человечек, ходил по двору, по дорожке до леса, по тропке на речку, даже ездил на электричке и трамвае, и горя не знал. И вдруг ему объявляют, что земля круглая!
Вот у него крышу-то сносит!
То есть вся его картина мира, устойчивая и надежная, летит в тартарары!
Это трагедия, это разрушение устоев до основания!
Как долго создавался образ мира и как в один момент его не стало!
И всего-то два слова: "Земля круглая"»
Между тем мы приехали в наш лагерь, выгрузились, мама Люда занялась обедом, волшебники блаженствовали на берегу, а я со своими мыслями устроилась на чрезвычайно уютном заднем крылечке, в холодочке. Передо мной полукругом выложились все наши сторожевые собаки. Время безмятежного блаженства – я наслаждалась этим состоянием, а перед глазами крутились картинки только что увиденного мною мира – лотосы, лотосы, лотосы…
Я вспоминала руками прохладные гладкие лепестки, тончайший бархат ровных листьев,
чрезвычайно приятные ощущения – и вдруг меня унесло в картину – я нахожусь внутри цветка – и он раскрывается. Глаза мои закрыты, но я чувствую, как лепесток за лепестком отходит от середины и опускается. И это движение, медленное и какое-то торжественное, в полной тишине, продолжается и продолжается…
Не буду врать – я конечно испугалась. Я испугалась, что слетела с привычных рельсов, а с другой стороны, было страшно, что, видя мой испуг, кто-то Большой и Мудрый выключит эту удивительную картинку. Кое как совладав с собой, я стала осваиваться в этом пространстве.
Руки мои поднялись над головой. Ладони сложились лодочкой – я осторожно решилась проверить, много ли лепестков еще осталось – мне очень не хотелось, чтобы это распускание цветка закончилось. Но руки чувствовали душистую свежую плотность многих слоев тончайших лепестков, и движение их не прекращалось. Удовольствие несказанное длилось и длилось. Но постепенно лепестки становились прозрачными, и я не заметила даже, как распустился мой цветок и застыл над водой. Я находилась в невиданном мною доселе мире – под ярким солнцем простиралось огромное озеро, чистое и синее, как небо. Я ощущала себя среди лотосовой заросли – но я была не цветком, а сознанием с глазами. Это были не лотосовые поля, которые я не раз пыталась представить – это были разрозненные небольшие заросли камыша, осоки, лотосов. Но берега были очень далеко – я не уверена, что видела их. Но до тончайших деталей запомнился рисунок листьев камыша и лотоса над водой – сочетание длинный темных стрел и круглых, голубых сверху и горящих зеленым пламенем, просвеченные солнцем громадных листьев. И за ними вода до горизонта… Я созерцала спокойную и умиротворяющую картину, но заметила, как она стала незаметно меняться. Все пространство вокруг стало каким-то обманчивым, что ли, как будто кто-то невидимый устанавливал громадные узкие вертикальные зеркала вокруг меня и от того картина начала дробиться на фрагменты, горизонт придвинулся и отразился сам от себя, открывая невероятные пространства и снова придвигаясь почти вплотную. Сначала движения эти были медленны и плавны, потом темп стал ускоряться, и, когда я уже готова была закричать от страха, накатившего вдруг, горизонт лопнул и произошло самое невероятное, что я видела, что я могла представить себе в самых смелых своих фантазиях:
ГОРИЗОНТ ЛОПНУЛ
И ЛОТОС НЕБА ОТДЕЛИЛСЯ ОТ ЛОТОСА ЗЕМЛИ
И ПОДНЯЛСЯ ВВЕРХ
И ОТКРЫЛИСЬ ЗВЕЗДЫ В СВЕТЕ ДНЯ!!!
КАКОЙ-ТО ГИМН, ПЕНИЕ, НЕ ЗАПОМНИЛА.
Я ПОТРЯСЕННАЯ ДО САМЫХ СОКРОВЕННЫХ ГЛУБИН ДУШИ СОЗЕРЦАЛА ДВА ХРУСТАЛЬНЫХ ЛОТОСА
И ЯРКО-ГОЛУБОЕ НЕБО В ПРОСВЕТЕ МЕЖДУ НИМИ И МИЛЛИОНЫ ЯРЧАЙШИХ ЗВЕЗД!!!!!!!!!!!!! Гремела ли музыка, или это мне казалось, или была первозданная тишина, я не запомнила. Я стояла в волнении и смятении и в торжестве и потрясении.
Я стояла посреди громадного цветка и я стояла на заднем крыльце нашего временного пристанища и медленно возвращались звуки лета и собаки, разлегшиеся вокруг крыльца полукругом, даже не двинулись и не открыли глаз, а над нами горел хрустальный лотос неба!!!!!!!
Так и проходила я этот день с двумя картинками в глазах, как два кадра, снятых на одну пленку, и тот, на котором я останавливала внимание, становился ярче и можно было рассматривать озеро, над которым так же, как над нашим лагерем, заходило к западу солнце, и можно было рассматривать нашу речку Бирюльку, и танцующих под ивами волшебников, и под их ногами расстилался Лотос Земной, а над их головами сиял Лотос Небесный…..