Окончен бал, погасли свечи…
И в этой звонкой тишине
Мой шаг тревожен и доверчив.
Рука притронется к руке:
«Сударыня, меня простите!
Нет сил терпеть: я Вас люблю,
Но маску снять Вы не просите.
Я Вас у виселицы жду».
«У виселицы?! Боже правый!
Что за манеры, сударь? Впрямь
Вы напугать пришли, лукавый!
Но я храбра. И вот Вам дань:
Пускай платок мой снежно-белый
Вам вытрет слёзы пустоты».
«Я буду ждать Вас, ангел смелый,
У покосившейся судьбы».
Блестел булыжник в лунном свете.
Спешила, эхо растеряв
Босыми ступнями, а ветер
Мне звёзды под ноги бросал…
Сорвала маску: тень укрыла
Его глаза, но в полутьме
Их блеск я, всё же, различила,
Сгорая в дьявольском огне.
«Ни слова мне не говорите!
Я возвращаю Ваш платок,
Чтоб без тебя, мой искуситель,
Наплакаться бы вволю смог».
Платок в растерянности сжала,
Вмиг кровь отхлынула от губ,
Зверьком запуганным дрожала
В объятьях нежно-смелых рук.
Искала онемевшими губами
Уста его, но знала наперёд,
Что он растает, он опять растает,
А ночь его дыханье отберёт.
В бреду проснувшись на заре усталой,
Нашла платок, оставленный в руке.
Так смело я глаза его искала!
Так чьи же слёзы льются по щеке?
16 августа 2004 года