ОГЛАВЛЕНИЕ
http://www.stihi.ru/2019/08/08/8073
============================================
ДЕКАБРЬ
============================================
1. ВЛАДИМИР ШЕМШУЧЕНКО
Эта зима будет прошлой зиме не чета -
Слишком уж прочно метель подпирает сугробы.
Тащится пёс, и сосульки свисают с хвоста,
Смотрят с укором глаза человеческой пробы.
Пёс отскочил от протянутой мною руки -
Били, конечно, когда доверялся прохожим...
Воет метель, беспощадно диктует стихи,
И наплевать ей, что псы и поэты похожи.
============================================
2. АННА БЕССМЕРТНАЯ
С ВИДОМ НА ДЕКАБРЬ
В гостиной с видом на декабрь
считаю дни синичьи.
Веду отсчет от пустяка -
скупого безразличья.
В холодной мантии сосна,
вся в серебре осина -
заснеженная тишина...
Я так ее просила!
Но одиночество болит
осенней рваной раной,
теряются слова молитв,
желанен гость незваный.
Нет ожиданию конца,
а жить-не-ждать легко ли?
Приходят ночи без лица,
безлуньем беспокоя.
Кто может что-то изменить
в душе, забытой Богом?
Сосна, осина, птицы, дни...
И без следов дорога.
============================================
3. АНАТОЛИЙ НАЙМАН
Из шелеста листьев, из плеска воды
мы ловим словцо, полсловца предсказаний
великой удачи и лёгкой беды.
Мы все расшифровщики краденых знаний.
Мы все самозванцами вышли в жрецы.
А что! Если грубых материй бормочет
язык, отзываясь на властное рцы,
то разве не нужен ему переводчик?
Вот ты и возносишься, гордая тварь
рассудка, над трепетной тварью безумий.
А вспомни, какой открывает словарь,
когда говорить начинает Везувий.
Бореи удушат струю, а листву
обрушат. И почерком твёрдым, не смутно
безмолвье на девственном выведет лбу:
беда навсегда, утешенье минутно.
============================================
4. ГАЛИНА ГАМПЕР
ДЕКАБРЬ
Итак, конец осенней смуте
И время доблестей иных.
Все сведено до черной сути,
До комбинаций из прямых,
Не бесконечных, а отрезков
На небе светлом и пустом.
Здесь шелест сокращен до треска
Случайной ветки под кустом.
О, эта стройность повторенья,
О, обезличенный каркас -
Боюсь тебя, как откровенья
Тяжелых бабушкиных глаз,
Куда глядеть - избави господи...
Не трогаю твоих ветвей,
Стою непринятою гостьей,
Поскольку здесь не до гостей.
============================================
5. НИКОЛАЙ СУЛИМА
ЖЕЛЕЗНЫЕ РАКЕТЫ
(Александру А. Шапиро)
шипит воображаемое лето
над захламленным книгами столом
помятые железные ракеты
навеки отправляются на слом
дырявые стальные минареты
обугленной пустыни посреди
рукой истосковавшейся планеты
прижаты к лихорадочной груди
разбитые посадочные лапы
горячий исторгают циатим
скрежещут облупившиеся трапы
под синими зубами гильотин
напомни, капиллярная кривая
как дюзы раскалялись добела
как выли, атмосферы пробивая
покрытые окалиной тела !
поставив наземь чемодан никчёмный
на провонявшем гарью ветерке
Рей Бредбери терзает обреченно
измятые билеты в кулаке
и пряча злые слезы за очками
присев в тени на выгоревший шлем
веснушчатыми слабыми руками
свой валидол вытряхивает Лем
============================================
6. ЛИЯ КИРГЕТОВА
Плыть в горизонт отчаянным дезертиром,
Раздумав жить долго и счастливо у причала.
Трещина в скорлупе между мной и миром -
Первый признак того, что назову началом.
;
Свет фонаря - маяк не самый надежный.
Ось икс с осью игрек снова бросают жребий,
И поскользнувшийся пьяный хохочет, лёжа,
Увидев звездную пыль в сияющем небе.
============================================
7. ВЛАДИМИР ЕВСЕВЬЕВ
Ещё не высветилась точка.
Зари кровавое пятно.
В туманных засмерках утонет
луны - веретено.
Здесь всё закутано в веретья:
полунадежды, полусны.
Все мы, как запертые дети,
в безумный мрак погружены.
(Из книги "Спутники ночей",
стихи 1956-1958гг)
============================================
8. ЕВГЕНИЯ ИЗВАРИНА
Утолщение воротника,
наращение рыбьего меха.
сорвалось у воды с языка
хоровое хлопчатое эхо.
Так снежинки твои достают
до беды, выпрямляющей плечи,
до слезы, просветляющей труд
избавления мысли от речи.
Это суши и тверди прирост,
столкновение взора и взгляда.
и мерцает значение звезд
в шаровой болтовне снегопада.
============================================
9. ИВАН ВОРОБЬЕВ
Второй снег
Неторопливо
Над дорогой снег
Спускается,
И он уже не тает.
Не то что бы
Тебя благословляет,
Он понемногу
Осеняет всех.
И в этом
Равномерном снисхожденьи
Доступна без изъятий
Благодать.
Стой и дыши,
Приравненный к деревьям,
Пока с тобою
Нам дано дышать
============================================
10. ЛАРИСА ШУШУНОВА
ПРОГУЛКА С СОБАКОЙ
Нет, лучше сам тяни за поводок.
Ещё не ясно, кто кого обязан
Куда вести, не подведён итог.
По тротуарам грязный снег размазан.
Ну, обогнём ещё один квартал:
На небе тучи, на дорогах пробки...
И что бы там философ ни болтал,
Не вынести суждения за скобки.
Вокруг площадки зимней ледяной,
В оправе белой, снежной... Сизым блеском
Встречает лёд сезон очередной.
И я – таким вот мыслящим привеском -
Навстречу мрачным блочным корпусам
Какого-то жилищного массива,
Сырым ингерманландским небесам
Всю ночь в глаза глядящего пытливо
============================================
11. АЛЕКСАНДР БЛОК
Целый год не дрожало окно,
Не звенела тяжелая дверь;
Всё забылось - забылось давно,
И она отворилась теперь.
Суетились, поспешно крестясь...
Выносили серебряный гроб...
И старуха, за ручку держась,
Спотыкалась о снежный сугроб.
Равнодушные лица толпы,
Любопытных соседей набег...
И кругом протоптали тропы,
Осквернив целомудренный снег.
Но, ложась в снеговую постель,
Услыхал заключенный в гробу,
Как вдали запевала метель,
К небесам подымая трубу.
============================================
12. ПОЛИНА АРНАУТОВА
Мы учим снег по четким нотам птиц,
Впечатанным в линейки проводов.
Мелодия его, как взмах ресниц
На тонких, побелевших лицах вдов -
Тиха и коротка. Но, если где-то есть
Пронзительней и резче этих линий
Цвета тоски, то, видимо, не здесь.
А этой тишины нагие клинья
Впиваются в пространство и звенят,
Весь небосвод собою обесточив.
Мы учим снег. Как учит снег меня
На белом фоне очень черной ночи.
============================================
13. ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ
Да, я — моряк! Искатель островов,
Скиталец дерзкий в неоглядном море.
Я жажду новых стран, иных цветов,
Наречий странных, чуждых плоскогорий.
И женщины идут на страстный зов,
Покорные, с одной мольбой во взоре!
Спадает с душ мучительный покров,
Все отдают они — восторг и горе.
В любви душа вскрывается до дна,
Яснеет в ней святая глубина,
Где все единственно и неслучайно.
Да! Я гублю! пью жизни, как вампир!
Но каждая душа — то новый мир,
И манит вновь своей безвестной тайной
============================================
14. ВЕРА ЧИГАРИНА
Акростих
Лечь не удается до утра,
Искра в сердце тлеет - не уснуть,
Тихо кто-то скажет мне: "Пора,
Если не в полет, так в дальний путь".
Ручка по бумаге побежит,
Атомы построятся в слова,
Танец букв меня приворожит,
Утром отдышусь едва, едва,
Радуясь, что сброшена обуза.
Ах! Как тяжела бывает муза.
============================================
15. СЕРГЕЙ ЛЕЙБГРАД
вполголоса...
вполголоса сипя, не выспавшись, на ватных
ногах в окрестный мрак, как в море твой синдбад,
я выйду из себя и не вернусь обратно,
и не вернусь назад.
отвесная вода и юность без ответа
(семь бед один ответ на стыке разводном),
как мёртвая змея, как чёрная комета,
как первая любовь в концлагере родном,
где дышит каждый ствол симфонией и фугой,
и вальсом, и всегда последним марш-броском.
я выйду из себя и выпаду из круга,
и захлебнусь песком.
============================================
16. НИНА РЕЗНИК
Эльсинор
Мне все равно, кто виноват, кто прав.
Холодная зима. Все выпало в осадок.
Хоть яду натощак, хоть полинялый шарф
Потуже затяни - все будет вечер сладок.
Всем миром пьют вино. Им невдомек,
Что Гамлета душа - как дырочка на флейте:
Офелия мертва, и бедный Йорик - йок,
И Дания темна, как карцер на рассвете.
А что потом, неужто звонкий шум -
Поспешная дуэль с карательным исходом?
Кто в этой пьесе принц, кто в этой пьесе шут,
И чья мелькает тень под низким небосводом?
Навек прощаться нелегко, мой друг:
Там скрипнет снег, тут скрипнет половица.
И в дальнем небе отразится вдруг,
Что жизнь - зима, а Дания - больница.
И в Эльсиноре все полно вражды,
Льют санитары истину подкожно.
И сорок тысяч братьев не нужны,
Чтоб доказать, что встреча невозможна.
============================================
17. ЕФИМ БЕРШИН
МОНОЛОГ ОСКОЛКА (13)
Паденье – тоже форма бытия.
Когда стрелок летит в провал пролёта
бездонного двора на снег белья,
на бабочку фонарного огня, –
не отличить паденья от полёта.
Не отличить полёта от паденья
в пыль облака, в пожухлую траву.
Мы выживем,
как выживают тени,
на время уходящие за стены.
Я падаю.
И, значит, я живу.
Мы падаем.
И, значит, мы живём.
Как ласточки, не сеем и не жнём.
И, как с крючка сорвавшаяся рыба,
как в водоём,
уходим в окоём.
Что наша жизнь? –
мгновенье после взрыва.
============================================
18. АЛЕКСАНДР ТВАРДОВСКИЙ
Чернил давнишних блеклый цвет,
И разный почерк разных лет
И даже дней – то строгий, чёткий,
То вроде сбивчивой походки –
Ребяческих волнений след,
Усталости иль недосуга
И просто лени и тоски.
То – вдруг – и не твоей руки
Нажимы, хвостики, крючки,
А твоего былого друга –
Поводыря начальных дней...
То мельче строчки, то крупней,
Но отступ слева всё заметней,
И спуск поспешный вправо, вниз,
Совсем на нет в конце страниц –
Строки не разобрать последней.
Да есть ли толк и разбирать,
Листая старую тетрадь
С тем безысходным напряженьем,
С каким мы в зеркале хотим
Сродниться как-то со своим
Непоправимым отраженьем?..
============================================
19. ЛЕВ ДАНОВСКИЙ
Раскусывая надвое таблетку
Нитросорбида, утром. Ритуал.
День разделен в мозгу на клетки,
И в каждой вписано «устал».
Тук-тук. Итог. Итог токует,
Костлявую ли самку ждет.
Войдите: человек тоскует
И сам себя не узнает.
Тук-тук. Простукивай, как сыщик,
Ища сокровище в грудной.
Все чисто. Ничего не свищет.
Утешься тишью отварной.
Тук-тук. То дятел, а не ворон,
Жилец, а не Полночный гость,
Долбящий, он еще уверен,
Что правильно заточен гвоздь.
Тук-тук. Да это позывные
Слепца, идущего домой.
Так отбивайся козырными,
Оставшимися в звуковой
Колоде. Как оно протяжно
Себя удвоившее «у».
Вглядись, вглядись в него бесстрашно:
Вот-вот увидишь синеву.
============================================
20. АЛЁНА АСЕНЧИК АЕФ
Когда наступало время тоски и вечера,
он, за день своё положенное избегав,
утюжил рубашки, бережно вешал на плечики;
все белые-белые, белей твоего снега.
Ходил, любовался. Мурлыкал под нос мелодии.
Следил, чтобы всё в порядке – любая малость:
ему так казалось, что он не один. И, вроде бы,
рубашкам тоже так нравилось и казалось.
Вздыхал, что его чудеса зарастают былями,
что люди свои проблемы решают "сами"...
Рубашки, впуская людей, шелестели крыльями.
Хранили, спасали...
============================================
21. ЭЛЬДАР РЯЗАНОВ
Ты укрой меня снегом, зима,
Так о многом хочу позабыть я,
И отринуть работу ума.
Умоляю тебя об укрытии.
Одолжи мне, зима, одолжи
Чистоты и отдохновения,
Бело-синих снегов безо лжи.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу тебя об одолжении.
Подари мне, зима, подари
День беззвучный, что светит неярко,
Полусон от зари до зари.
Мне не надо богаче подарка.
Поднеси мне, зима, поднеси
Отрешенности и смирения,
Чтобы снес я, что трудно снести.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подношения.
Ты подай мне, зима, ты подай
Тишину и печаль сострадания
К моим собственным прошлым годам.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подаяния
============================================
22. ТАТЬЯНА БОРИНЕВИЧ (ЭКЛОГА)
Я знаю, он разводит нежитей
Каких-то странных мелких форм
И в мышеловки с миной нежности
Кладёт молитвы, как рокфор.
С небес туда слетают ангелы.
Он оторвёт их от высот,
Не разобрав чинов и рангов их
На Птичий рынок отвезёт.
Он Гамаюна, птицу вещую,
Талдычить заставлял «Ку-ку».
Грифонов с гарпиями скрещивал,
Потомство, выдавши за кур.
Он птицу Феникс жёг с усталостью,
Всё думал: «Может быть… дрова?».
Он отрывал хвосты русалочьи,
Как воблу, к пиву подавал.
Дракона он считал рептилией,
Шил тапки из волшебных кож.
Единорогу рог отпиливал,
Чтоб тот на пони стал похож.
Никто не скажет, что он выжига.
Он свой зверинец собирал.
Он даже заготовил выжившим
По девять граммов серебра.
============================================
23. СЕРГЕЙ ГАНДЛЕВСКИЙ
Так любить – что в лицо не узнать,
И проснуться от шума трамвая.
Ты жена мне, сестра или мать,
С кем я шёл вдоль околицы рая?
Слышишь, ходит по кругу гроза –
Так и надо мне, так мне и надо!
Видишь, вновь закрываю глаза,
Увлекаемый в сторону ада.
Заурядны приметы его:
Есть завод, проходная, Кузьминки,
Шум трамвая, но прежде всего –
По утраченной жизни поминки.
За столом причитанья и смех,
И под утро не в жилу старшому
Всех вести на обоссанный снег
И уже добивать по-простому.
Оставайся со мной до конца,
Улыбнись мне глазами сухими,
Обернись, я не помню лица,
Назови своё прежнее имя.
============================================
24. ХЕЛЬГА ХАРЕН
МЕТЕЛЬ
Если снег – все о снеге, о снеге.
Как во сне, тяжелеют шаги.
Только думаешь сонно о беге,
А идешь, оступаясь с дуги
Заметенной безбрежной дороги.
Не вперед – в глубину, в глубину.
И одна лишь опасность – продрогнуть,
И одна лишь беда – соскользнуть
С невысокой орбиты дворовой,
Наглотавшись колючей муки,
Подарить меховому сугробу
Отпечаток холодной щеки.
Если это буран – он повсюду
Влажный космос буравит насквозь,
И разносит густую простуду
Между звонкими стаями звезд.
Все несется без смысла, без вести,
И снежинкам что танец, что бой.
В бурю «много» не значит, что «вместе»
«По пути» – не всегда «за тобой».
И шагаешь, и слепнешь и топчешь
Опадающий гроздьями свет.
Это снег. Это марш одиночеств
Твоему одиночеству вслед.
============================================
25. ЕВГЕНИЙ ТУРЕНКО
ПОВТОРЕНИЕ
Как первописьма допотопную букву
не спросишь: ответь,– так и помнить нельзя.
Кто учит дышать? И, наследуя слуху,
как имя твоё назовёт не тебя?
И взглядом нельзя прикоснуться, и слепо
не тронуть руки. Увядает трава,
и нитью в краях перевязано небо.
Скажи, что прощай, и аукнется – да!
А звук восковой тяжелее, чем посох.
Но, может быть, раньше того и точней –
не голосу вторит зазубренный воздух,
а время причастно к причуде твоей.
И нет повторений, а ждёшь не нарочно,
часы не идут – Рождество и покой,
и слышно, как долго кружится и нощно
живой снегопад, понемногу земной.
============================================
26. НАТАЛЬЯ ВАНХАНЕН
АНГЕЛ ДУРАКОВ
Мы бы здесь давным-давно пропали,
но Господь, по счастью, не таков.
Чтоб из нас не выпали детали,
есть на свете ангел дураков.
В понедельник или в воскресенье —
мне узнать про это не с руки —
нам его послали во спасенье:
там у них вверху не дураки!
Он нас ночью утешает: “Тише!” —
если вдруг отчаянье грызет.
Он нас ловит, падающих с крыши,
и на скорой помощи везет.
В слипшихся, насквозь промокших платьях,
в водорослях, залепивших рот,
он несет нас бережно в объятьях,
невредимых, на берег кладет.
Он следит, кого и кто обидел,
возле печки тушит угольки.
Говорят, его никто не видел.
Что с нас взять — вестимо, дураки!
Чтобы мы в потемках не плутали,
чтоб уж точно, чтоб наверняка,
он включает фонари в квартале —
чтоб дурак увидел дурака.
А потом сквозь сумерки и вьюгу
добрый ангел, улетая ввысь,
бросит нас в объятия друг к другу,
чтобы мы здесь не перевелись
============================================
27. АЛЕКСЕЙ ИВАНТЕР
А, если Он неправ, и льнёт к земле земное, и нету в небесах ни келий, ни кают, так отчего тогда по Небу сердце ноет, и люди на Земле ночные слёзы льют? И, если – Он неправ, и зря душа алкала, так отчего горюч славянский алфавит, и сложный русский сплав небесного закала не стынет на ветру, как колокол гудит?
============================================
28. ЕЛЕНА АКСЕЛЬРОД
Как пережить, что нельзя пережить?
Оказывается, можно.
Горстку камней на плиту положить,
А после в пыли дорожной
Взглядом невидящим отмечать
Прыть суеты мышиной,
Новых гостиниц спесивую стать,
Банки, витрины, машины.
Шатаясь, войти в опустевший дом
С хлопочущими друзьями,
Неделю с гостями сидеть, а потом -
С пустыней, одетой горами.
И снова по улице молча кружить,
Как на прогулке острожной…
Жизнью пустынною дорожить,
Оказывается, можно.
============================================
29. ЕВГЕНИЙ БЛАЖЕЕВСКИЙ
От мировой до мировой,
Ломая судьбы и широты,
Несло героев -- головой
Вперед -- на бункеры и дзоты.
И вот совсем немного лет
Осталось до скончанья века,
В котором был один сюжет:
Самоубийство Человека.
Его могил, его руин,
Смертей от пули и от петли
Ни поп, ни пастор, ни раввин
В заупокойной не отпели.
И если образ корабля
Уместен в строчке бесполезной,
То век -- корабль, но без руля
И без царя в башке железной.
В кровавой пене пряча киль,
Эсминцем уходя на Запад,
Оставит он на много миль
В пустом пространстве трупный запах.
Но я, смотря ему вослед,
Пойму, как велика утрата.
И дорог страшный силуэт
Стервятника
в дыму заката!..
============================================
30. МУЗА БЕЛКИНА
Она идёт над спящим городом,
над морем, бьющимся у пристани,
и с каждым шагом веет холодом,
тоской пронзительно немыслимой.
И вот она на сонной улице,
заходит в чей-то дом, уверена,
что неминуемое сбудется,
и всё, что прожито, отмерено.
Склонится молча над кроватями
и над резными колыбелями,
в короткой человечьей памяти
разбудит странные видения...
Найдёт его, не зная жалости,
и что ей - взрослый или маленький...
Замрёт, подвластный странной тяжести,
в последний раз качнувшись, маятник.
============================================
31. БОРИС ПАНКИН
по глянцу ломкого листа
рука выводит закорюки
ах эти творческие муки
нести себя на пьедестал
и водружать на постамент
в тенистость липовой аллеи
белеет ночь восток алеет
цемент скрепляет монумент
и словно бисер на губе
пот выступает от напряга
пиши перо скрипи бумага
я типа памятник себе.
============================================