Каштан отцвёл, и белый цвет летучий
Боярышника ветер гонит прочь.
Май за окном стегают ливнем тучи.
Дай кружку, друг; стучит дверями ночь...
Май промелькнул и жизнь скуднее стала;
Так в смертном жале зреет яд внутри.
Ещё грядущий год сулит немало,
Но нам уже не будет двадцать три.
И мы, в таверне скрывшись от ненастья,
Не первые, кто знаёт наперёд,
Что в пропасть канут помыслы о счастье;
И мир клянут, который их пожрёт.
Пускай душа цвела и жить спешила,
Найдётся оправдание тому,
Что мы с тобой сойдём в свои могилы,
В глухую и безрадостную тьму.
Несправедливо; но подай мне кружку.
Мой друг, мы не на царство рождены.
Людские судьбы – жалкие игрушки
В руках богов, нам не достать Луны.
Но коль сегодня здесь клубятся тени,
То завтра им назначен новый путь.
Чужая плоть чужую кость оденет,
Душа начнёт точить чужую грудь.
Надменен прах, и бедствий ход извечен,
Могильная их не покроет цвель.
Взвали, мой друг, небесный свод на плечи,
Неси его и пей свой горький эль.