Поступь времени надмирна и легка;
На стекле, чернее грифельной доски, -
Ранний вечер, детская рука
У истока розовой строки;
Сердце, слушай - цвёл махровый иней,
Были улицы - хрустящий рафинад,
Птицей, созданной скрещеньем вещих линий,
Я кормил с ладони синий снегопад,
Фонарей - сифонов ливень лимонадный
Бил, бледнея, в сумерки дворов,
И звучали серые фасады
Как холсты голландских мастеров -
Миг прозрения;
Храня былому верность,
Продышу во льду забвенья этажи,
Сердце, как сказать, не впав в манерность,
Тайну сотворения души?
Кто-то в берегах оконной рамы
Развернул светящиеся списки,
Ранний вечер, вкрадчивые гаммы,
Кто-то любящий, непознанный и близкий;
Затаился изваяньем в тёмной нише
Сон с еловой лапою стиха,
И сияет синий шёпот: тише, тише -
Поступь времени надмирна и легка,
Словно старый стеклодув последний выдох
Держит бережно в снегах устами хвой,
И читает по складам воздушный свиток
Дальний лес, облитый синевой,
Там фантазия на ветви жемчуг нижет
Над полянами нехоженых страниц,
И, собрав заката хворост рыжий,
В чащах разожгла костры лисиц.
Первый снег усеян чёрными следами,
И сгущаясь в толще синих призм,
Вечер топчет синими глазами
Городской сквозящий реализм.
Ночь близка, пестом в прозрачной ступе
Гасит розовые гроздья бубенцов,
Вслед за днём идя на дно, дома из дупел
Выпускают в сумрак жёлтых сов.
Свет сминая, в синей стыни льются лыжи -
Ночь - охотница бежит стрелять огни,
Встала, вскинула винтовку; сердце, тише,
Птицу, спящую в ладони, не вспугни.
Вспять, к прозрению, к себе, к истоку мысли,
Где горят фантазии меха,
И пока не грянул чёрный выстрел -
Поступь времени надмирна и легка.