Мария ВИРГИНСКАЯ
МГНОВЕНИЯ ПУСТЫНЬ
РОМАНС НА ГИБЕЛЬ ТЕПЛОХОДА
«АДМИРАЛ НАХИМОВ»
В последний раз ты был со мною рядом,
В последний раз назвал меня любимой,
А праздник жизни шумно шел по трапам
На белый лайнер «Адмирал Нахимов».
Кругом звенел восторг, сияла радость,
Немая тень беды скользнула мимо,
Спешил в свой рейс последний, в безвозвратность
Круизный лайнер «Адмирал Нахимов».
Мне б вплавь его догнать, воззвать вдогонку:
«Причаль! Вернись, пока еще не поздно!»,
Да канул миг за горизонта кромку
В мечты, в аккорды музыки мажорной.
Тоске-печали не отдать мне дани,
Ах, знать бы, знать заранее, мой милый,
Что сядешь ты тем летом на «Титаник»,
Я бы тебя с земли не отпустила!
Мне рвутся в сон огни, борта и снасти,
Фатальный крен, отчаянье на лицах,
Ах, знать бы, знать бы, накануне знать бы,
Какою тризной праздник завершится!
Одной мне светит, памятью хранима,
Звезда разлуки над «Новороссийском»
С тех пор, как судно «Адмирал Нахимов»
Ушло во тьму оборванного крика,
В холодный ил разрушенного счастья,
Ах, знать бы, знать бы, как судьба рассудит!
Вслед за тобой на борт бы поднялась я,
Чтоб в две души молить о Божьем чуде.
***
Мгновения пустынь – песочные часы
Бесшумно провожают караваны.
Янтарный дух вина – дар умершей лозы.
Вневременьем наполнены стаканы.
***
Оборванная куцая мечта
Мечты златой затмила блеск и бредни:
Письмо отправить, накормить кота,
И день дожить. Дай Бог, чтоб не последний.
***
Разорвав цепь земных объятий,
Вряд ли в сердце найдешь Христа:
Радость чувственных восприятий
Позволяет нам ввысь летать.
Бытие ощутив стопою,
Ртом, ладонью, дыханьем глаз,
Мы в мир тот заберем с собою
Все, что в этом любило нас,
Все, во что мы смогли вложиться,
Опираясь на высоту:
Незабудка. Бессмертник. Лица.
Запах водорослей в порту.
***
Дел не избыть, а день к закату клонится
Всей тяжестью незавершенных дел.
Должна я быть, по меньшей мере, троицей,
Чтоб поспевать повсюду и везде.
***
Не пошла трава в колосья,
Абрикосы не цветут.
Крылья в дождь меня не носят,
Приподнять их – тщетный труд.
Л. Резник
Сладострастье предвкушенья:
В цирк нечаянный билет,
Пропуск в сказку – дни рожденья
Наших самых звонких лет.
Безмятежных, дерзких, ярких!
Первый бал воздушен был,
Юность верила в подарки
Крестной царственной – Судьбы.
Взрослость как бы огорчала,
Но, в любви, труде, борьбе,
К парусам пунцово-алым
Пресекала грез побег
И, наматывая силы на Фортуны колесо,
В бесконечность уносила,
В кругосветный марш-бросок.
В точку старта. К возвращенью
В порт, на линию буйков.
Каждый новый день рожденья –
Знак. Астральный Рубикон.
***
И падать, и взлетать ему легко,
Гудит под ветром парус-небосвод.
В Бог весть какой простор, подхвачен сквозняком,
Уносится бумажный самолет.
Воздушными потоками кружим,
Едва ли он обратный курс найдет,
Но лихо над землей выводит виражи
Беспомощный бумажный самолет.
Его не ждет нигде аэродром,
А жизнь его закончится вот-вот,
Но видит он себя воистину орлом
И верит в кругосветный перелет.
Пускай он края света не нашел,
Зато коснулся крыльями высот.
Белеет среди луж истоптанной душой
Отважный мой бумажный самолет.
«Над всей Испанией безоблачное небо».
«Фронт атмосферных осадков сместился к Пиренеям, а над всей
территорией Украины установилась теплая сухая погода».
Синоптики.
Опять нам врут! С утра такая мгла,
Белесо так, и холодно, и сыро,
Что тьма, скопившись с ночи по углам,
К полудню запрудит предел квартиры.
Снаружи – блеклый шифер крыш чужих,
Коряги крон в попытке зацветанья,
И – символ дня: больная сука-Жизнь.
Под магазином. С верой в подаянья.
И нам в туман идти. Нам делать вид,
Что есть надежда дотянуть до мая,
До воцаренья красочной любви
В безвременьи, что крылья нам ломает,
Вновь напрягать заезженный хребет,
Сто сотое выравнивать дыханье,
Ловить сетчаткой тусклый полусвет –
Не дар небесных сфер, лишь подаянье.
Хотя бы чуть прогрелся небосвод,
Мир делая просторней и синее!
Крым оторвало, унесло как плот,
Прибило шквальным ветром к Пиренеям?
***
Понятия такого больше нет –
Национальный суверенитет!
Устав ООН сменив на газават,
Подтер уставом Буш свой крепкий зад.
Зря Кофе Анен с траурным лицом
Вещал перед техасским стервецом
Про власть закона, волю большинства…
У стервецов на все свои права.
Они б по праву нам урыли всех
За то, что где-то сгинул их морпех.
Он – янки, соль земли, мы – пыль и прах,
Долг янки – обустраивать Ирак.
Россию, Польшу, Грецию, Перу
Возделывать, не покладая рук,
Под Бруклин, Оклахому и Техас.
Но не в Техасе души наши – в нас.
На Буша, на кичливый Новый Свет
Обрушит мир сердец менталитет.
ВЕЧЕРНИЙ РОМАНС
Для С. Вознесенской
Не следует гостить подолгу там,
Где был ты молод, весел и беспечен,
Где грусть-печаль по радужным мечтам
Взгляд затмевает и сгибает плечи.
За годом год все горше, все трудней
Терпеть души неутоленный голод
Близ рощи разноцветных, ярких дней,
Что стала неприветливой и голой.
Та роща нас пленяла соловьем,
Дарила трав пахучие соцветья.
В той роще, где бродили мы вдвоем,
Я не хочу тебя сегодня встретить.
С развилки не сверну под твой балкон,
Покрытый, как фатою, светом лунным.
Пусть образ твой, хотя бы только он,
Останется во мне дразняще юным.
***
В пути я труд свой, сердца кровь теряла.
Доверчивым, беспечным пилигримом
Рубины, как булыжники, швыряла
Куда ни лень, заветных целей мимо.
Как гальку по волне, потехи ради.
Раздую ль горстку углей в пепла груде?
Нагрянет слава – нечего собрать ей
На храм себе, а мне на холмик будет!
***
Нескончаема жизни темная полоса –
Временная петля в недрах лично своих Сараево.
Запредельности, параллельности голоса –
Детства смех, дерзкой юности пенье бравое.
Где споткнулись? О что? О кого? Когда?
С лета начали вянуть кроны.
С полустанка Сараево поезда –
Сплошь военные эшелоны.
***
Мне снился рейд покинутых столетий,
Туман, рассвет, рыбацкая фелюга,
Уловом серебрящиеся сети,
Проникновенье солнечного круга
В быт, верный и молитве, и примете.
Был полон сон мечтой о Феоленте
И терпкой грустью о друзьях-подругах.
Над гаванью сегодня – шквальный ветер
И крупный дождь – циклон, пришедший с юга.
***
Полустертые знаки в пергаментах лет
Промолчат о мечте хлопотливой.
Бесполезно искать то, чего больше нет,
Углубляясь в пустыню архива.
***
Владеют амбиции протоплазмой,
Хамеет смехновый Рим.
Весна долгой будет, зимообразной,
А лето – Бог весть каким.
НОСТАЛЬГИЙКА
Ждали зарплат, отпусков и премий,
Праздников – всех подряд.
Было прекрасным, однако, время,
В кое дети ходили в детсад.
***
Чтоб в июне розы расцвели,
Надо март окучивать работой.
…Не доходят руки до земли,
Не подходят крылья для полета.
***
Все меньше нас: любви, души во плоти,
Всегда при деле дедушка-Харон…
Мои родные, в благости покойтесь
Под пенье птиц и зелененье крон!
Воспоминаний время не остудит,
Воображеньем явь сотворена.
Вкушайте мир и вы, чужие люди,
Чьи стулья, чашки, туфли служат нам!
***
Воинственны и дремучи,
Готовы во всем к отпору,
Преуспевшие в замутнении единственного истока,
Разбились люди на кучки,
Каждая из которых
Норовит прикарманить Бога.
***
Себе в урон беду мне злоба кличет.
К своим летит победам дружба-Ника.
Не жертва и не хищник я – добыча,
Готовая к неравным поединкам.
***
Настоян дури яд на мутной лаже.
Растеряны от истины ключи.
Лжетолкование поступков наших
Всегда ясней их истинных причин.
***
Интуицию на ложь замыкая,
Призывая душу брода не ведать,
Я легендами людей проникаюсь,
Увлекаюсь, доверяюсь до бреда.
В дебри лезу, полагая, что в дали,
Собирать фрагменты сказочной темы,
Ослепленная сверканьем медали,
Дивным профилем божественной геммы.
Чтобы, вздрогнув от уродливой были,
Разглядеть в жар-птице жадного грифа
И, к хранителю забившись под крылья,
Воротиться в лоно собственных мифов.
СЕМЬЯ
Неизбывна пламенная дурь:
Жаль ей в кулаке терзать синицу,
От никчемных дел, стаканных бурь
В стаю журавлей она стремится.
Сказка-ложь у каждого своя:
На заре грядущего мгновенья
Верные Бермудам сыновья
В личных исчезают измереньях;
Радостей не ведая простых,
Дышит муж по творчества законам;
Холит мама розы. А коты
На прохожих падают с балкона.
Светлой обещает стать весна,
Верною удача – только свистни!
Вымысел иль путеводный знак –
Завтрашней сирени семилистник?
***
Сверхпрактична норма, собой довольна,
Топит в жире мысль о добре и зле.
В состраданьи действенном, неуемном
Человек безумствует на земле.
А. Иваненко, барду и атаману
С детства нам твердят: мы не гордые,
В глаз плевок нам – Божья роса!
Долг наш – трепетать перед кодлами
Тех Самих, кто век при усах.
В три погибели, под гребеночку,
На правеж в затылок – равняйсь!
Отстегнет за то в праздник стопочку
Примандаченный новый князь.
Проведут кнутом вакцинацию –
Век не сыщешь буйных голов…
Надо ж было так выбить нацию,
Попустить до сук и козлов!
Как сыскать к зениту путь праведный,
Коль смурным-смурно на заре,
Всюду ироды или каины,
Время выродков на дворе!
***
Вот-вот синева народится из просини,
Все кругом зацветет, зазвенит,
И в недрах меня затаятся до осени
Сенный насморк и полиартрит.
***
Диктаторов и паяцев
Связка – кредо страны,
Лестью, не честью славной.
Если тебя боятся,
С тобой не будут честны,
А искренни – и подавно.
Мятеж тебе брат, а измена – сестра.
Побойся ж себя, всяк внушающий страх!
***
Непрочен лед взаимопониманья.
Вдруг для того, чтоб в рост пускались мы,
Не языки Господь смешал – сознанья,
Что искажают Слова первосмысл,
Чтоб, наконец, с собой разобрались
В сиянье чувства облачая мысль,
Отвергшую законы прозябанья?
***
Есть иноходцы, но нет иноверцев,
Мы все атланты единого свода,
Луч, что исходит из доброго сердца,
Множество душ исцеляет свободой.
***
Земле надело Солнце экватора кольцо
В космическом необозримом храме,
Чтобы от века пребывала с нами
Свобода – сопричастность творения с Творцом,
Не тяжкий, мрачный долг повиновенный –
Родительская доброта Вселенной.
***
Доиграться с огнем до могилы,
Не узнав, не исправив судьбы?..
Моя слабость сильней моей силы.
Как с этим быть?
***
На ярость, на бессилье, на беду,
На боль и ужас погруженья в Лету,
Заносчивость изжив, утратила звезду,
Которая вела меня по свету.
«Пойдем весной на Мангуп…», – сказал Федор.
И время, и силы растрачены глупо,
Впитались в песок – в жизнь утраченных слов.
Теперь мне уже не дойти до Мангупа,
До круч и пещер, облаков и орлов.
Струей родниковой усталость не смою
Под сенью почти говорящих дерев,
Не мне под огромной мангупской луною
Мечтать о блистательной скорой заре.
Вкушать дым и пряность походного супа,
Знать: здесь я извечно, привычно жива…
Как грустно, что мне не дойти до Мангупа –
Впитать его магию, вплавить в слова.
***
Мы – люди, мы подвержены идеям,
Мы слепо, жадно предаемся им,
Не ведая себя: на чем стоим,
Что дышит в нас, чем истинно владеем.
***
Качает, рвет, рушит, заносит быт нас
В клыкастую пасть истерик,
Но если поверить, что все просто класс,
Воздастся ль за ложь по вере?
***
Непризнание и безвестность –
Не близнецы.
Их пути из утробы злосчастья
Противоположны.
Людмиле Кравчук
Дням дождливым, тускло-серым
Свет несет она,
Сеньорита Примавера,
Барышня Весна.
Красит взгляд лазурью дали,
Солнцу шлет привет,
Отражен в лица овале
Персиковый цвет.
Без сыр-бора, споро, скоро
Рушит время льдин
Примавера, Примавора,
Юная Жасмин.
Яркой ветреной венерой,
Радости полна,
Украшает нефы скверов
Нежностью Весна.
***
Мазута полон дней поток,
На дне души три тонны ила…
Прости мне, Господи, все то,
Что я себе простить не в силах!
В суть бездны лучше б не глядеть,
Иначе станет боль огромной,
Как ждать пощады от людей,
Перед которыми – виновна?
Как примирить любовь со злом
В обличьи царственно двуногом?..
Мечтаю слезно об одном:
Прощенье выслужить у Бога.
***
Слова переплетаются во мне,
Как корни не проросших в свет растений,
Замшелых чувств от острых озарений
Не отличить в житейском полусне.
Не угадать, в размер каким эпохам
Они прорвутся из коры грудной,
Что лавром станет, что чертополохом
С любовью равной вскормленные мной.
Но если и сорняк вчерашний нужен
Природе, мир творящей наперед,
Ростками корни выбьются наружу.
Зачахнуть? Зацвести? Вложиться в плод?
Федерике
Свершая блага от души, творим свет белый, путь для всех –
В том наше назначение земное.
Но делать добрые дела, себя в них погребая – грех:
Так доброе меняет знак на злое.
***
Как же нужно отдалить Человека от Природы,
Чтоб придумать День защиты окружающей среды!!
***
Волна – к волне. Весь рейс – волненье,
Контрасты помысла и слова.
Любое новое мгновенье
Смывает истинность былого.
***
Сказал телевизор: корова одна
Три месяца делает тонну… навоза.
Смекаю, взирая на бывший уют:
Коты мои фору корове дают.
Обида берет на котов, за котов:
Плоды их питанья не купит никто!
Вот, разве, японцы, им хватит ума
Любую конфетку слепить из дерьма.
Пошлю им заявку, письмишко, запрос,
Почем нынче в мире кошачий навоз,
Пока ж самураи врубаются в суть,
Попробую дом свой прибрать как-нибудь.
…Уносит уборка последние силы,
В квартире же все остается, как было.
Теперь и за длинные иены Японии
Не стану Буренку держать на балконе я!
***
Звезды глаз и акаций,
Пчел и транспорта гул…
Все на свете – творенья будни.
В озареньях простраций
С воскресенья надежд бреду к ним.
Не могу не пытаться –
Это все, что могу.
***
Ярость – слепая фурия,
Носящаяся по площади
С воздетыми кулаками.
Нет у нее меча.
***
Гнать себя, как гонца из Спарты
Вдоль картин разноцветной яви,
Чтоб скорей превратились в даты
Звезды, что ты из пыли сплавил,
Пронести через перевалы
На клинке, позабывшем ножны,
Сотни тысяч призывов алых
В стан союзнический тревожный.
И, упав изнуренным телом
На грядущих сражений карты,
Вдруг забыть, что за весть владела
Ошалелым гонцом из Спарты.
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Мир в этот день, призыву свыше внемля,
От суеты свой очищает лик,
И души мертвых вспять летят, на землю,
На зов живых – глас матушки-Земли.
Подчинены полифонии звука,
Они стремятся в наши рубежи
За тем уже, чтобы увидеть внуков,
За честь которых отдавали жизнь.
Надежды их в незримых метеорах
Несутся в край растоптанных могил,
На головы властителей позора,
Какого не чинили и враги,
Чьих дел венец – угар и угасанье
Страны, экстазно бредящей Христом,
Забытые азы чистописанья,
На стенах – мат. Готическим шрифтом.
Освистан смысл прадедовских альбомов,
Приметы процветанья – казино
И нищие – вдоль храмов, гастрономов,
Макдональдсов – по всей стране родной:
Той, что под пыткой, мучимая комой,
Родства не помня, сохранила речь,
Но от насилья собственных наркомов
Себя досель не может уберечь,
Ни выбить клин, ни разорвать тенеты,
Ни сбросить гнет кровососущих орд.
Лишь дух ее мольбой о Дне Победы
Взмывает ввысь, за атмосферный фронт.
М. Карандиной
Каждый в рай свой торопится: кто с песней, кто в плаче,
Кто, мечом потрясая у захлопнутых врат,
Но, уж раз не исполнилось желание, значит
Небеса выбирают оптимальный вариант.
ВДОВА
Как плохо быть одной, как страшно быть одной,
И старой, и больной
В угрюмом доме стылом!
Сияет циферблат, а вот часы – стоят,
И некому назад
Перевести их стрелки,
Чтоб можно было вспять безудержно бежать,
В мир счастья, в благодать,
Где нет разлуки с милым!
Но разве друг простит, что будет он забыт
Грядущим днем тогда,
В минулом заперт веке?..
Путь должно продолжать. На север, так на север,
Неся в себе любовь, словно дитя во чреве.
***
Мы б в раю дуба дали: позволяет нам ад
Сочинять небеса.
Если русскому человеку ближние не вредят,
Он вредит себе сам.
На себя распаляемся: мол, не в том он седле,
Не такая в руке булава!..
Нам ли, братцы, печалиться о богемском стекле,
О Багамских разэтаких островах!
***
От сомнений устаю:
Что я здесь и для чего?
Вера в миссию свою –
Вера в промысел Его?
***
Мы – образы себя в проекции вовне,
Наши души покрыты слоями грима,
Косметики выживания
В социальной среде –
Мыслях Эго в лице миллиардов Эго,
Чья небрежность, неровности макияжа
Заметней своих изъянов:
Себя не видишь –
Зеркала отражают лишь то, что мы о них понимаем.
А понимаем ли?
Вообще?
Потому ль так стремимся верить
Оракулам и пророкам,
Что б те ни терли.
Только бы не стирали грим,
Главную нашу кожу,
Без которой от зеркала
Останется череп.
_______
Все, что чувствую, мыслю, а, стало быть, и пишу – ересь,
Заблуждения текущих моментов,
Перетекающих во все новые и новые зеркала.
Апрель – май 2003 г.