Мария ВИРГИНСКАЯ
НАРУЖНОЕ НАБЛЮДЕНИЕ
С дефектами внешности
Смиряются тяжелей,
Чем с дефектом личности:
Человек ориентирован
На наружное наблюдение.
***
На воздух выйду, как нырну
В звон аромата,
В прохладную голубизну
Дней первых марта.
И кругом голова идет,
И сердце радо,
Что так возвышен, ярок след
Начала марта.
Полна капели тишина,
Легка, крылата…
Отраду дарит нам весна
В сияньи марта.
***
Помоги мне прозреть, милосердная Божия Мать,
На блужданье в трех соснах сбиваюсь с пути ежечасно.
Скудоумие можно природой его оправдать,
Изживать скудодушие – тяжко, накладно, опасно…
***
По сути, ответ есть всего лишь предвестник вопроса,
Успеть бы вскричать: «Как же так?! Что же это со мной?!»
Конечно, не надо бежать впереди паровоза,
Но если он вдруг, ниоткуда, возник за спиной?!
***
Мнение большинства –
Образ каждой отдельной личности
В масштабах, больших,
Чем Один к Одному.
***
Внутри меня – тяжелый каземат.
Горячая душа ослепшей птицей
О стены бьется – волю обрести,
Трепещет и теряет оперенье,
И длится смерть мгновенье за мгновеньем
В округлости, в движеньи без пути.
Отсюда, что есть чувств, любовь стремится
Взмыть Фениксом над углями утрат,
Прозреть простор, запеть на вешний лад
И каплей света с внешним светом слиться.
***
Не рассчитать нам обороты дней,
Несущих то надежды, то страдания:
Незнание и больше и полней
Любого человеческого знания.
***
Надежд и ужаса борьба,
Попытки мир переиначить…
Я здравомыслием слаба,
А уж терпением – тем паче.
***
Умерщвляя плоть, разрушаешь дом,
Где любовь могла бы приют обресть:
У души нет крылышек в мире сем,
Есть взамен им ручки, и ножки есть!
***
Понятий, слов, и трав, и рассуждений ряд
Связь с корнем сохранив, значеньем врозь растут.
Смиренный – мудр,
Но смирный – трусоват,
А кто мошною сеет нищету,
Едва ль тем ближе к Богу, что богат.
***
Я слышу, как себя являет мрак,
Родившийся из левой части света,
В звезде, что вдруг оплавилась в планету,
Ужавшись до шершавого ядра.
На Диогена пробуется Крез,
Цитирует Сократов пульс невежда…
Я собираю в пеплос пепел грез,
Еще вчера считавшихся надеждой.
Сместилась, полюса ломая, ось,
Сменилось выраженье душ на лицах.
В Аиде, что под левою ключицей,
С колен приподнимается Хаос.
***
Ересью становится все,
К чему прикасается человеческий разум
В героическом стремлении
К Истине.
***
Когда останется порожек за спиной,
И миг сей сделается образом былого,
В сплошной сумятице несыгранных кино
Родится крепость окончательного слова.
***
Закрыта путеводная звезда
То тучами, то теменью сознанья,
И путь вперед, неведомо куда,
Колючим устлан разочарованьем.
***
Слаба: свет разума предав,
Сужу о неисповедимом,
Злю тех, с кем связана судьбой…
Мне тоже нужно иногда
Почувствовать себя любимой
И опереться на любовь.
***
Как оказалось, близился итог
Согласию, и верх брала сумятица.
Мы смутно предугадывали то,
Что надвигалось, и пытались прятаться.
Мы каялись в неправедных делах,
Свершенных вопреки благим намереньям,
Как оказалось – в ужасе от зла,
Грозящего разбить союз доверия.
Расправы торжество, беда сама,
Багрово проштампованная датами,
Шла к нам, как содержание письма,
Не вскрытого покуда адресатами.
Еще не зная, как себя вести
Перед лицом коварного события,
Мы в страхе сбились с верного пути
На ложный, но, наверное, спасительный,
Единственный, что виден был вблизи –
К оврагу в битых стеклах заблуждения:
Как знали, что наездом нам грозит
Любая из дорог в то воскресение.
Все знали, но не ведали о том,
И нарушали впрок обеты строгие,
И бились в корчах, и кропили дом
Разлучно-красной кровью свежей оргии.
«МАРАЗМИАДА»
–В темной комнате черную кошку найти несложно –
Ее выдают глаза,
А вот мышку любого цвета
Попробуй-ка отыщи!
–Беда – существительное множественного числа.
–Ночные раздумья – маленькие трагедии.
–Человек вправе жить, где хочет, как хочет и сколько хочет.
Человек обязан жить круто.
(В проект Конституции).
–Мордочки кошачьи – домики ушачьи.
–Трупотерапия.
–В бомжи идут неправильные люди.
–День, начавшийся с хорошего человека, – хороший день!
(Примета времени).
Из словесных перлов мужа Андрея:
–Церковный орденоносец.
(О светском чиновнике, обильно награждаемом чиновниками духовными).
–Маленький колдун в очках прозрачных.
(О полной луне).
–Я не умею складывать слова в группы текста.
(О большинстве нас).
***
Который час играется трагедия
На сцене сердца, что стучит в ушах!
Что может быть ужаснее неведенья,
Когда с бедой сражается душа?
***
Дождь грянет к четвергу. Рак свистнет на горе,
Продвинутся на глас его подвижники…
Умишко, как щенок, привязан к конуре
Азами диалектики и физики.
От этого мы все немного шизики,
Особо, те, кто свищет на горе.
***
Апрель тогда настал, когда зацвел миндаль,
С весною первым закрутив роман,
И вот разметан в снег свиданий календарь,
Опять пришла зима. Доколь зима?!
Пора поставить крест на имени мечты,
Взять дуру-душу в оборот ума,
Поверить, что домой не возвратишься ты,
А на дворе зима. Навек зима.
***
Прости меня, добрый Боже,
За мыслей и чувств греховность,
За то, что греховность эту
Сполна я осознаю,
Но с нею бреду по свету
Мучительно неразлучно,
Как с собственным отраженьем
В глубинах бессчетных линз.
Оно сторожит мой выдох,
Играя в клинках мгновений,
Чьи всполохи освещают
Ракушечный лабиринт,
По сути – глухое ухо
С невидимым глазом в центре,
Той влажной утробе шара,
Где нянчит свой крик душа.
Прости, что бежать не смею,
А выпрямиться бессильна
Под вросшей под кожу ношей
Природного двойника!
О Ты, Кто людей задумал
Для миссии жизнетворной
Любви и взаимосчастья,
Ничтожность мою прости!
Не что-то мне –
Всю меня!
Ведь лучше себя не стану,
А хуже и быть неможно,
Тому, кто на донце чаши
Нашел многослойный яд:
Вдруг понял, что он – убийца,
И вор, и предатель судеб,
И трус, и подлец коварный,
И наглый, хвастливый лжец!
Кто действовал против мира
Коротким кинжалом всхлипа,
Рапирой багряной страсти,
Удавкой дурной мечты.
Всей болью избыть он чаял
Кромешную безнадежность,
Убогие страхи тела,
Чтоб слабый свой свет спасти.
И спас его для прозренья:
За импульсом смерть стояла,
Одетая маскарадно
В блестящий пурпурный плащ.
Как линзы, меняла маски,
И кубки, и восклицала,
Сдвигая, сшибая лбами,
Задорное: «Пей до дна!»…
О Боже, добавь мне в чашу
Чуть-чуть золотистой влаги,
Немного благих мгновений,
Чтоб все-таки продохнуть:
Ведь в горле застряло сердце,
Как каменное ядро,
Кусок затвердевшей лавы
В бойнице, глазнице духа,
Вспять гонит по лабиринту.
Позволь мне увидеть Путь,
Спасительный вектор Света,
Который бы преломился
Сквозь мутную призму яда
Намерений, слов и дел!
Чтоб, им вопреки, решиться
На выдох, и вдох, и шаг мне,
На новое вдохновенье,
И чудо любви к себе.
Март – 6 апреля 2004 г.
СТИШОК 1971 ГОДА, ВЫНЫРНУВШИЙ ИЗ ПАМЯТИ
Бред, бред, бред!..
Жар-тигренок в термометре бьется…
Ничего не сказать в ответ…
Растворить в желтом вермуте лед…
Взять все солнце, отдать все солнце,
Стать пульсаром в пространстве комет…
Бред, бред, бред!
Головой, как Везувий, – в поток!
Все, что было, пусть будет потом!
Все, что всплыло, того больше нет!
Бред, бред, бред!..
Бред воды – полуночный пожар,
Бред пустыни – весенние всходы…
Голова моя – солнца шар,
Бредом сброшенный с небосвода,
Тигру скормленный на обед…
Бред, бред, бред!..