Я обрываю телефон,
как спелый персик в летний месяц;
как одинокий Робинзон,
ищу в его гудках ответ.
Соседка вешает белье,
летит детишек стая в школы;
звенит сентябрь на игле,
как на пластиночной тропе,
стирая за собой веселый,
последний летний хоровод
усталых кленов лисьих лап.
Я обрываю телефон.
Похолодание сулят,
простудный час родной природы –
не поплескаешься в золе
еще не тлевших, но успевших
проститься в синей вышине.
Я обрываю телефон.
А мне – то что? Холоднокровна,
не спали дети третий день;
каштан ржавеет как условность,
таскает ветер пыль, обертки,
газеты – словом, дребедень.
В аптеке занято пока.
Соседний дом – мудрец читает
судьбу с потертого листка,
и вкупе с нею – холод, лужи
шарфы, береты и зонты,
и сок со слякотью
потом…
Я обрываю телефон.