Дело было как-то летом,
За стеною городской.
Стосковавшись по котлетам,
Из пустыни шёл святой -
Взор сверкает, как зарница,
От поста ввалился рот…
Но не дремлет враг: с блудницей
Повстречался у ворот.
Очи карие игривы,
Узкий стан, широкий таз…
На монаха долгогрива
Положила девка глаз.
"Что ты пялишься, бесстыжа? -
Крикнул Сирин Исаак. -
Бесова невеста рыжа!
Чтоб ты!.. Так тебя растак!
Средь песков пустыни страшных
Прожил девять я годов,
Заменял мне воду с брашном
Чин двенадцати псалмов.
Не наряды, не обеды,
Не блудницы мне по сердцу -
Я монашества обеты
Произнёс пред человецы".
Но блудница обломала
Старца с первого захода:
"Видишь, дедушка, взыграла
И в монахе мать-природа.
Я не скитская ворона,
Я обетов не давала -
Мне и ряса не препона,
Я гляжу куда попало.
Ну а что ж неравнодушен
Ты, отец, к вопросам пола?
Ты и даром мне не нужен!
Топай мимо, очи долу!"
20.01.99