Конгресс почвоведов пытал меня раскаленной сохой,
в надежде выпытать секрет моего бессмертия.
Но я отправил свое истерзанное подсознание на покой,
и установил на центральной площади города
памятник неевклидовой геометрии.
Инопланетный разум выбрасывал десант на вершину Ай-Петри.
После двадцати фужеров шампанского любое млекопитающее
становится среднего рода.
Я плеснул маргарином в лицо небритой Деметре,
за что в мою честь была сложена наиглупейшая ода.
В теле придворной лошади прогрессировала бронзовая киста.
Из всех звуков Природа могла предложить только фокстрот.
Стоя в присутственном месте, я теребил картуз и думал, что все не спроста,
а оказалось, что Вандербильдт – обыкновенный банкрот.
Каким будет завтра – прекрасно известно одному Апостолу Петру.
Отчаявшись разбогатеть, я проколол себе среднее ухо.
Миллионная нация поднялась по утру,
и встала в очередь за дешевой резиновой шлюхой.