Озябший город в тишине лежит,
Продрог, бедняга, и во тьме дрожит.
Холодная уснувшая река
Густой водой колышется слегка.
Дома, не доверяя никому,
За стеклами попрятались во тьму,
Лишь фонарей унылых тусклый строй
Пытается бороться с темнотой.
По лужам - отражений мокрый ряд,
Моторов рев, как треск ночных цикад.
Собаки завывают во дворах,
На них напал животный липкий страх;
В немом кривлянье замерли кусты -
Горелых спичек скорбные черты,
И мертвенная бледность тишины…
Все замерло в предчувствии Луны.