Бояться автору нечего - он умер лет сто назад!
А. Галич "После вечеринки"
_________________________________
"Эрика" берёт четыре копии -
Вот и всё!..
А этого достаточно!
А. Галич "Мы не хуже Горация"
_________________________________
Но будут мои подголоски
Звенеть и до Судного дня!..
И даже не важно, что в сноске
Историк не вспомнит меня.
А. Галич
_________________________________
Oблака плывут в Абакан,
Не спеша плывут облака.
Им тепло небось, облакам,
A я продрог насквозь на века!
А. Галич "Облака"
Я прослушивал записи вечером -
твой концерт опять состоялся.
А бояться теперь тебе нечего.
Ты при жизни-то их не боялся.
Относясь с неподдельной брезгливостью,
к той системе, где властвует плаха,
верил ты, что мечта справедливости
весит больше свинцового страха.
Царства Сталина гнойную опухоль,
принялись разрезать с осторожностью.
Тут ты встал и испортил всю оттепель,
непохеренной правды тревожностью.
Не могла эта песня понравиться,
тем кто держит страну в тьме кромешной.
Но с перстом указующим справиться,
не сумел аппарат кэгэбэшный.
Много лет все пугались поры ночной,
жизнь ведя подотчётно-культурную,
с комсомольской доктриной ублюдочной
и партийностью номенклатурною.
Свора быдла кирзою потопала
в дармовую клоаку утопии.
Только "Эрика" крышкою хлопала,
чтоб с доноса четыре брать копии.
Стукачи все друзьями прикинулись,
чтоб в досье подсобрать материальчики.
Вот как методы нынче продвинулись -
у руля не сопливые мальчики.
Где предательство стало банальностью,
там разгул вертухаев-стервятников.
Напугал ты своей актуальностью
этих лабухов-шестидесятников.
Нет на свете печальнее повести,
чем про их пацифизм - настрадавшимся.
Каждым словом хлестнул ты по совести
холуям, этой властью зажравшимся.
Комитет всем дал право молчания.
Раз ты пикнул - ответ перед ним нести.
Ты же голосом, полным отчаянья,
рушил образ партийной невинности.
Трудно совести жить растревоженной,
коль её обделили беспечностью.
Ты воспел боль страны обезбоженной,
перед нынешним и перед вечностью.
Вот полезут искать через сто веков,
как тиранам писать эпитафии,
и гунявая шобла историков
будет рыться в твоей биографии.
Ты поэзией предал растлению
страшных духов кровавого племени.
А такие как ты, к сожалению,
умирают всегда раньше времени.
Сохраняю уверенность твёрдую,
буквоедам оставив риторику,
что пророчеств твоих правду гордую
исказить не удастся историку.
Обстоятельства гибели странные...
А как новости к ним долетели -
коммунистам - их радости сраные,
что не умер в своей ты постеле.
Хлеб от слёз с сигареткою слипнется.
На могиле поставлю стакан.
Как аукнется - так и откликнется...
Облака плывут в Абакан...