Вот и всё. Кончен бал. На полу – серпантин, конфетти…
Новый год начинается – так уж случилось! – с разлуки.
Сняты маски и платья. И горькое слово «прости»
Всё горчит на губах. Стали лишними сердце и руки.
Оставляю тебе всю бессонницу зимних ночей:
Мне не петь над тобой, к твоему не лететь изголовью.
Я, как древнее Солнце, своих не жалела лучей,
Не играла с тобой и любовь называла любовью.
Я тебе это слово несла и шептала: «Поверь»
Осторожно и бережно, как родниковую воду,
Но растаял мираж и закрыта унылая дверь.
Из объятий своих ты меня отпустил на свободу.
Ту, любившую раньше, собою я не заменю.
Всё иное: улыбка и губы, глаза и ресницы.
Ты ее вспоминаешь раз двадцать, должно быть, на дню,
И тебе ее имя, искрясь поцелуями, снится.
Как мне это знакомо! Своих заколдованных снов
Рассказать не успела – и в поезде пусто и страшно.
Что сказать напоследок? – К тебе приходила любовь.
Ты в нее не поверил, обманут любовью вчерашней.
Приходила – другая. А ты прошлогоднюю ждал.
Что ж, мечтам иногда суждено по-иному сбываться!
Ты меня провожаешь. И холоден старый вокзал.
Я тебя уношу на губах и на кончиках пальцев.
Как забыть мне тебя?! Твое имя – водою живой.
Оставляю тебе – соль и горечь прихлынули к горлу –
Ту, любившую раньше - и город, не виденный мной:
Твой ветрами пронизанный, призрачный, сумрачный город.
В этом пепельном городе, словно в полуночном сне
Мне бродить до утра, до зеленой полоски рассвета…
Вся подушка – в ухабах: не спится, не плачется мне.
На висках моих – бинт ледяного январского ветра.
Трехгрошовую спичку к прощальным стихам поднесла –
И сгорает душа в этом жалящем пламени зимнем…
Мотыльками – возлюбленных души – и несть им числа! –
А от слова «прощай» не придумано анестезии.
17 января 2003
ФОТО: Екатерина Дроздова