* * *
Мой век, жестокий и больной,
С глазами жадного ребенка,
Истории пергамент тонкий
Прошил отравленной иглой.
Войны смертельная коса
Щадя сорняк, губила злаки.
Кабалистические знаки
Разбередили небеса.
Дух первобытного жреца
Камлал, оплавленный рассветом,
И песня пошлого поэта
Впивалась в мягкие сердца.
Когда же Хаос наступал,
Когда ожесточались пляски
Казалось, из–под кроткой маски
Являлся дьявольский оскал.
И верилось, что близок час,
Когда блаженное спасенье
Грядет с пророком, и знаменьем
Был неземной трубящий глас.
Он грезится нередко мне,
Когда весь мир объят дремотой…
Но то лишь флейты Азатота
Визжат и хлюпают во тьме.