Ожерелье в шкатулке слоновой кости. Оно дополняется каждый день. Когда-то оно начиналось с палево-разового жемчуга северных рек. Редкого и нежного на ощупь. Среди нежно розового, матово и тяжело поглощают свет две черные большие жемчужины, оттеняющих чистоту палевого. В продолжении идут крупные белые жемчужины жарких южных морей, одна в одну, они горды своей равной чистотой. Их прорежают несколько серебристо-пепельных, неправильной формы, что только подчеркивает ясность и непорочность белого. На середине ожерелье резко меняет цвет. Серый речной жемчуг неправильной формы ломает стройность и четкость порядка. В него звездами японской ночи вкраплены черные мерцающие капли.
Разноцветные жемчужины нанизаны на тонкую золотую нить. Их собирала искусная мастерица, что хотела сложить стройный и упорядоченный рисунок. Жемчужины лежали в фарфоровых чашах предначертаний. И она тонкими пальчиками брала их оттуда. Когда ее рука заносилась над чашами сердце мое останавливалось на мгновение. Я была ни в прошлом, ни в будущем, я была в ожидании. Несколько мгновений безвременья, после чего алебастр пальцев скользил в глубину выбранного сосуда.
Сегодня ночью я опрокину чаши, я смешаю цвета и размеры. И останется только тонкая золотая нить времени и растерянность мастерицы плетения судеб.
Ожерелье моей жизни, я закончу тебя сама...