Кашляю, нянчу компресс на груди:
слой марли, пропитанной водкой
кусок папиросной бумаги
слой ваты, потом полотенце.
И все это пахнет моим медведем.
Ну, розовым тем, из детства.
Вытертым, грязным, безмерно любимым.
Были глаза, или нет - не помню.
Лечила, колола ему уколы.
Он прел изнутри, был сырой, тяжелый...
Обнять бы сейчас и плакать!
Все правильно - детство, болезнь, медведи...
Но все-таки, кто его знает:
Может быть, сидя в игрушечном рае,
по-прежнему зорко в меня взирает
чумазый, безглазый великомученник -
Святой Михаил Страстотерпец