Все, чего я боюсь, порастет травой.
Голоса младенцев, горланящие вразнобой
Начало новой, несомненно, лучшей, чем наша была,
Научатся петь во здравие, а позже – за упокой.
Ночь будет долгой, как Волга, как сажа бела.
В крови моей встрепенется рассерженная татарва:
Лошади бьют копытом, закусывают удила,
Пока на курганах твоих высока трава,
Вперед! Или даже лучше сказать: Айда!
Пока от ненависти кружится голова,
Накажет всех, кому ты желала зла,
Огненными мечами твоя Золотая Орда.
Чего ты тянешь? Давай же, давай, пора!
За нами! За нами – зола, перед нами – зола.
Слушай в безумных воплях твоих врагов,
Как ревут, ревут полонянки в пыльной тени шатров,
Как татарин хохочет довольно в пыли шатра,
Как, рожая раскосого прадеда, рыдает твоя прапра,
Как слезы ее превращаются в твою кровь…
Все, кого мы убили, родятся вновь,
Горланящие младенцы в начале твоих стихов
Вырастут, чтобы мстить за самих себя.
В мокрых пеленках плачет новорожденная беда…
На твоих курганах – выжженная земля.
И ты опоздала за нами. Адьо. Айда!