Она, пропахшая февральской нежной страстью
стремилась сквозь сугробы к счастью…
да незадача – вдруг сломался ноготь,
а счастье то, возможно, быть могло бы.
Скупая боль скривила губ рисунок нежный
Но только крепче дух ее мятежный:
Что ноготь… головы и той уж нету.
Что толку ей давать в пылу советы -
Любовь права уж тем, что она дышит
В ее груди, и серебрит неслышно
Снежинками в ресницах время
Когда к ее молитвам внемлет
Лишь тот, на чьих руках ее забвенье,
Лишь тот, что дарит жара упоенье,
Лишь тот, в ком находила оправданье
Существованья своего. Но испытанья
Осенними дождями и промозглой хлябью
Нарушив предсказанья звездных астролябий
Сменили летний пыл и душный клокот
На остывающее солнце цвета мокко,
На ощетинившийся грубой зыбью ветер,
На удушающее гетто клеток в вечер.
Но та, что торопилась быть счастливой
Таит в себе отгадку вечной силы
Она невеста февраля, дитя-снежинка
Зимы пушисто-мягкая слезинка,
В ней стужа разожгла звездою сердце,
Но позабыла затворить в горящем дверцу.
Она мороз глотая, жмурясь томно солнцу,
Целуя яркий полдень, жаждет полночь
И все ж спешит на встречу с ним одним.
Февраль всегда жжет для неё камин.