Старею
Старею, начинаю созерцать
Весь этот мир – бессмысленный и подлый,
Уж лишний раз мне лень сходить посрать,
Поэтому весь день хожу голодный.
Глотаю чай – весь в думах с головой,
На улице барбосы и морозы,
В правительствах, то ****ство, то запой,
А у людей – латентные психозы.
Хочу на время коммуняк вернуть,
Трухлявых пней, да старую колоду,
В тоске по юности, приёмник крутануть,
Послушать радиво с названием «свобода»
Хочу опять Америку любить,
Как недоступную и шуструю девчонку,
И кока-колой с удовольствием запить,
Холодную, бодрящую водчонку…
Но видно старость мать её растак –
Страну не любит словно пахарь-хахаль,
Поэтому кругом сплошной бардак,
И от того идите все вы на ***.
Написано в тот год, когда Моника сосала *** у Клинтона.
Лирическое
Тебя сейчас ебут быть может,
И что из этого – мне лень вставать,
Зажечь бы свет, дать всем по рожам,
Но продолжаю рядом почивать.
Да и вчера тебя ебли как будто,
Наверно негры, к бабке не ходи,
Глаз приоткрыл – без лампы стало жутко –
Три головы, как после бигуди.
Ну, нету сна: то комары, то мухи,
Тебя ебут, пёс поднимает лай…
Вот бабы, правда злые потаскухи,
Им мало дня и ночью подавай
Как хорошо жилось весь прошлый месяц,
Я спал один, а ты еблась одна,
Но без меня твою утробу бесит –
Под ванной прятался и всё равно нашла
Ну всё, ебут тебя, теперь уверен –
****ец покою и волшебным снам,
Да как ебут – с петель слетают двери,
И сперма речкой хлещет по ногам.
Ах, что за жёны, что им сукам надо?
За прошлый год **** её пять раз,
И всё равно, как ночь – приводит гадов,
До дыр протёрли восемнадцатый матрас
Вот разошлись – жара, хоть ссы вспотели,
Свистят и чавкают, кричат на голоса,
Вчера крутились, как в чудесной карусели,
Но, а сегодня прямо майская гроза.
Спасибо, просыпаться начинаю,
Как жопой чувствовал,что эта ночь ***ня,
И только тут спросонья понимаю,
Что в этот раз козлы ебут уже меня.
Написано давно
Вы стали старше, и я теперь в анналах ваших
Мне с ****ы залетел прямо в рот волосок –
Это твой, отличу среди сотен таких,
Мне не нужно смотреть на твой бритый лобок,
Я давно заблудился в дыханьях чужих.
Просто видно, что он цвета красных чернил –
Это было давно, кое-как впопыхах,
Я в чернильницу *** до яиц опустил,
А потом изгалялся тобою в стихах,
И писал я поэмы стоячим концом,
Проливал спермы реки в ****ы берега,
Я тогда был наивным юнцом-ебунцом,
Моей музой была только ваша ****а,
Продираясь упорно сквозь кущи волос ,
Не боялся зверья и беды-трибеды,
И как трактор трудился могучий колосс,
На пропаханной пашне ебливой манды.
Я не знал, что был жертвой коварства ****ей –
Всё горел как Коперник, ****ы пионер,
Нахватался от вас тривиальных идей,
Пока понял, что был лишь сто первым мой хер.
Вы залупы меняли, как презерватив,
Сколько кладбищ мужицких по вашей вине,
Наслаждаясь пороком – сок членов вкусив,
Опустевшие яйца топили в вине.
Как на плаху взбирались на вас мужики –
Целовали ваш клитор в сиянье колец,
А затем все в соплях, сжав в тоске кулаки,
Всё смотрели на мёртвый, висячий конец.
Я тот час этот волос коварный узнал,
Нежный рот совершил, ритуальный минет…
Сколько с вами чернил, я тогда исписал,
Вновь попал в ваше порно, беспечный поэт
****ец Авдею, раскол психики почти аннулирован
Повязали Авдея врачи,
Мне теперь всё труднее подняться,
Всё шипят они мне – замолчи,
Перестань по палате слоняться
Бытиё оно ж блин ё-моё,
В тёмной печке я чую сознанье,
Санитары скоты и жлобьё,
Санитарки готовят вливанье,
Да, я «матрицу» блять не смотрел,
Но читал я Станислова Грофа –
Мир реальный давно охуел,
В виртуальном мне было неплохо.
Доктор-радио утром бубнит,
Что рождён я больным подсознаньем,
Но под вечер, как прежде стоит –
Я веду медсестру на закланье.
Рот заклеят таблеткой враги,
Да потушат как лампу в сортире,
Не видать вам Авдея строки,
Но пишите мне в срок, я в эфире…